Читать «Северный крест. Миллер» онлайн - страница 76

   — Именно так, Евгений Карлович.

   — Если мне не изменяет память, в Онежском районе сейчас находится наша экспедиция.

   — Одна миноноска под командой лейтенанта морского флота и два монитора.

   — Связь с ними есть?

   — Сегодня связи нет. Вчера была. Места там совершенно глухие. Радиостанция у миноноски слабая, населённые пункты также не оборудованы связью.

   — Надо готовить десант для освобождения Онеги — город этот нам терять нельзя. Соответственно экспедицию надо повернуть — она должна нанести удар по городу со стороны реки, мы нанесём со стороны моря.

   — Евгений Карлович, повторяю, приказ повернуть мы можем передать, только когда будет связь с миноноской, раньше не получится.

Миллер вздохнул, развёл руки — вот и воюй в этих условиях...

Следующее сообщение, всколыхнувшее Архангельск, также было зубодробительным: в город пришла телеграмма из Лондона, в которой говорилось о снятии экономической блокады с Советской России.

Это означало, что белые теряли господствующую высоту — экономические тиски, с помощью которых Миллер часто добивался преимущества перед красными. Голодной, холодной, находившейся в изоляции Советской России воевать было невмоготу, не хватало ни хлеба, ни патронов. Дело доходило до того, что иногда в атаку красноармейцы ходили с голыми руками, без оружия, надеясь в бою захватить какую-нибудь берданку с ободранным стволом и стать полноправным воином... Сейчас же, после снятия блокады, красные могли легко купить оружие за границей.

На золото, которое они имели в своих подвалах, — это была половина всего золотого запаса, находившегося когда-то в распоряжении царского правительства.

Вторая половина находилась у Колчака, который также активно опустошал золотую заначку, приобретая винтовки, патроны, снаряды, амуницию.

Скоморохов, услышав о новости, довольно улыбнулся:

   — Раз Совдепия получает поддержку Запада, то Северный фронт нам ни к чему. Мы теперь очень быстро договоримся с большевиками, разграничим полномочия и отныне будем жить-поживать да добро наживать без господина Миллера. Войну пора кончать.

Не считаться с такой точкой зрения Скоморохова Миллер не мог — у того вновь образовалось слишком много сторонников.

* * *

Вода в Онеге продолжала падать, из белёсо-светлой, глубокой она превратилась в мутную, рыжую от глиняной взвеси, вдоль берегов поднимались неопрятные, облепленные серовато-рыжей грязью камни.

Караван шёл всё медленнее и медленнее — приходилось постоянно промеривать фарватер, а это отнимало много времени. Лебедев был мрачен, с беспокойством оглядывал онежские берега.

   — У меня дурные предчувствия, — сказал он Рунге. — Мне кажется, что отсюда мы уже никогда не выберемся.

Стычек с партизанами, которые случались в первые дни похода, сейчас почти не было, словно мужики здешние взялись за ум, винтовки закинули в сарай, поменяли их на плуги и лопаты, косы и серпы; есть-то ведь что-то надо, зубы должны работать, иначе они заржавеют и вывалятся изо рта — не всё ведь на заморского дядю надеяться.