Читать «Северный крест. Миллер» онлайн - страница 72
Валерий Дмитриевич Поволяев
— Крутиков, перевяжи этого несчастного, — велел капитан, — не то его крики даже в Мурманске слышны. Барабанные перепонки лопаются.
— Надо бы лес прочесать, — не обращая внимания на приказ капитана, озабоченно проговорил Крутиков.
— Тоже дело, — одобрил инициативу капитан. — Не мешает посмотреть — вдруг что-нибудь интересное осталось?
— Земеля, — позвал Крутиков Сомова — приметил, что этот мужик самый хозяйственный из десанта, с таким не пропадёшь, — поднимайся! Слышал приказ господина капитана?
Сомов подхватил винтовку.
— Пошли!
Перевязать Ликутина взялся Дроздов.
— Тебя бы в город, в госпиталь надо отправить, — сказал он раненому.
— А это ещё зачем?
— Как зачем? Лечиться. Голова — вещь кровянистая, вон как из тебя льёт. Будто из горшка. Остановить невозможно.
Ликутин поморщился, губы у него побелели.
— В живых бы остаться, — едва слышно пробормотал он.
— Останешься, куда ты денешься, — пренебрежительно произнёс Дроздов. — То, что крови много, — хорошо, это означает, что голова у тебя толковая, шурупит, как у дедушки Кулибина. Вот когда прилива крови к голове нет — тогда всё, ку-ку!
— Если меня отправят в город — там я пропаду.
— Не хочешь ехать в город — да ради бога! Никто тебя и неволить не будет. Сиди здесь, в тайге, песни пой, лапшу на костре вари. Можешь даже на этой поляне остаться.
Приговаривая успокаивающе, монотонно, увлекаясь собственной речью, Дроздов не забывал о деле — ловко перебинтовал голову Ликутину, поддел его рукой под тощие лопатки:
— Можешь, приятель, спать дальше.
Лагерь снова погрузился в сон.
Через двадцать минут вернулся Крутиков. Слепцов, лежавший на земле, на двух постеленных одна на другую шинелях, открыл глаза:
— Ну что там?
— Ничего, осмелюсь доложить. Только в одном месте кровь нашли — наверно, пулемёт, который бил с миноноски, зацепил кого-то из партизан.
— Наши тоже стреляли. Это наши зацепили.
— Там слишком много веток нарублено — бил пулемёт.
— Пулемёт так пулемёт, — вяло пробормотал Слепцов, губы у него слипались, он закрыл глаза. — Что в лоб, что по лбу — один дьявол.
* * *
Утром экспедиция двинулась дальше. Мимо миноноски и мониторов продолжали проплывать пустые, совершенно безлюдные берега, солдаты угрюмо поглядывали на них, выставляли перед собой стволы винтовок, хмуро цеплялись глазами за кусты и деревья и готовы были стрелять.
Белёсое солнце, пустым тряпичным мячиком повисшее в небесах, освещало им путь своим скудным светом, над судами тучами вились комары; чтобы кровососы хоть немного отстали, на палубах мониторов зажгли несколько трухлявых пней. Гореть пни не могли — только тлели, плевались искрами и окутывали пространство сизым горьким дымом.
Без дымящихся пней плыть было бы невозможно — комары плотно запечатывали ноздри, набивались в рты, свет делался совсем серым, люди ворчали раздражённо, хлопали губами, выплёвывая кровососов, вода становилась тёмной, по ней, казалось, плыли кровяные сгустки, а может, это и не казалось, может, это так и было.
Обеды в кают-компании миноноски проходили при запечатанных иллюминаторах. Митька Платонов выставлял на стол таз, в котором вонюче тлела еловая труха, разгонял дым еловой веткой — только тогда можно было что-нибудь съесть.