Читать «Северный крест. Миллер» онлайн - страница 36

Очень хотелось мыслителю с номерной миноноски дать на этот вопрос ответ, но он не мог его дать — не знал ответа.

Десант поручика Чижова тем временем погрузился на один из мониторов, у которого сквозь листы обшивки просматривалось одно слово от прежнего названия «Святой», а вот какой это был святой, то ли Николай, то ли Пётр, то ли Павел, — не понять, заколочено железом; на второй монитор вскарабкался ещё один десант, такой же разношёрстный, по-грачиному галдящий, как и первый, и мониторы, дав длинные гудки, тяжело заухали плицами и выгребли на середину реки.

Следом снялась с места и миноноска.

В штабе считали, что отход нужно отложить до утра, но Лебедев, щёлкнув кнопками перчаток, возразил:

   — А какая разница, сейчас плыть или утром?

   — Ну-у, на ночь глядя как-то несподручно...

   — Что ночью, что утром, что днём — всё едино, воздух прозрачный и светлый, как вода, на много километров видно. Учитывая, что десанту надо двигаться дальше, на Кож-озеро, к монастырю, — дорога солдатам предстоит длинная, — я бы отправился сейчас, не стал бы медлить. Нам-то всё равно, мы остаёмся на кораблях, а вот поручику Чижову и капитану Слепцову, думаю, не всё равно.

Капитан Слепцов был командиром второго десанта. Низенький, плешивый, очень подвижной, он обладал колдовской способностью появляться сразу в нескольких местах.

Ходил капитан со стеком, угрожающе постукивал им по жёстким кожаным крагам, таким громоздким и тяжёлым, что они казались выкованными из железа, напоминали рыцарские доспехи. При ходьбе ноги капитана заливисто скрипели:

   — Скрип-скрип, скрип-скрип...

У нервных людей этот скрип сводил скулы. А капитану он нравился, он считал этот звук признаком жизни, пока скрипит — значит, живёт, не будет скрипеть — тогда, считай, всё — умер... Поговаривали, что раньше стеком капитан мог измолотить непокорного солдата до полусмерти, сейчас, в свете революционных преобразований, происшедших в стране, а также под влиянием английской демократии генерала Айронсайда и его соотечественников Слепцов предпочитал общаться с подчинёнными без помощи стека.

Перед выездами на такие операции, как сегодняшняя, Слепцов становился смирным, солдатам старался угодить, улыбался и предлагал им папироски из серебряного портсигара, украшенного известной картиной «Охотники на привале».

   — Прашу атведать? — басом говорил он, сияя огромной, во все зубы, словно бы специально приклеенной к его лицу улыбкой.

Зубы у Слепцова росли вкривь-вкось, во все стороны, этаким расхлябанным пляшущим частоколом, но как ни странно, именно эти пляшущие зубы делали улыбку капитана заразительной; солдаты, глядя на Слепцова, сами начинали улыбаться. Единственное, что портило эту улыбку — в зрачках капитана периодически возникал беспощадный железный свет, и мигом становилось ясно, что это за человек.