Читать «Северный крест. Миллер» онлайн - страница 124

   — Убили, — бездумным тоном сообщил матрос и засмеялся легко. — Послали на фронт под Средь-Мехреньгу, и там её убили. — Матрос снова засмеялся.

Митька Платонов понял, что матрос врёт, что не было у него никакой сестрички и он выдаёт за явь обычную приятную сказочку. Митька с равнодушным видом отвернулся, смежил глаза. Хотелось спать.

Очнулся он от громкого разговора. На постели матроса сидели двое тепло одетых моряков — в ватных бушлатах и чёрных мерлушковых шапках. Третий моряк, мордастый, в лёгкой бескозырке, нахлобученной на голову, несмотря на мороз, пристроился на Митькиной постели, в ногах.

   — Ты, Расторгуев, поторопись, — сытым рокочущим баском выговаривал он Митькиному соседу, — не залёживайся тут, иначе все самые вкусные шаньги разберут на празднике жизни, понял?

   — Не от меня это зависит, — оправдывающимся тоном произнёс матрос, — как эскулапы мне повелят, так я и буду действовать.

   — Комитет наш решил: как только на фронте окажется Архангельский полк, мы вместе с Третьим Северным полком откроем фронт. Ждать больше нечего.

Услышав про Третий Северный полк, Митька едва не вздрогнул — это был полк, к которому временно приписали экипаж миноноски.

   — А когда архангельцев отправят на фронт, не знаешь? — спросил Расторгуев.

   — По нашим данным — сегодня ночью. Двинское направление выдохлось, там для беляков складывается очень тяжёлая обстановка — нужны свежие силы. В Архангельском полку работает очень толковая группа большевиков. В Третьем Северном эта группа слабее. Неплохо бы её усилить.

   — Вот он из Третьего полка. — Расторгуев ткнул рукой в Митькину сторону. — Из пекла еле вылез.

Митька почувствовал, что человек, сидящий в ногах, внимательно смотрит на него — у Митьки даже кожу на щеках начало от возбуждения покалывать.

   — Привлечь к нашей деятельности не пробовал? — спросил матрос с рокочущим баском у Расторгуева. — А?

   — Думать об этом думал, но разговора такого не было.

   — А ты поговори.

   — Ладно.

Не видели ни матросы, ни Расторгуев, что за полотняной ширмой находится ещё один человек — тоненькая, в накрахмаленном халате медсестричка Анна, а сама ширма прикрывает дверь, выводящую в ординаторскую. Дверью этой почти не пользовались, открывали лишь иногда, по случаю.

Аня слышала весь разговор гостей с Расторгуевым и, будучи человеком сообразительным, быстро свела концы с концами, поняла, о чём конкретно беседовали эти люди.

Родилась Аня Бойченко в Вологде, в купеческой семье, успешно закончила женскую гимназию, знала языки, французский и английский; когда началась Великая война, она была вполне взрослым человеком, перешла в последний класс гимназии, мечтала стать биологом, изучать мотылей и бабочек, но время распорядилось по-своему: она стала медиком низшей категории. Отец её был до смерти забит пьяными рабочими молочного завода, мать скончалась от сыпняка, Аня осталась одна, и понесло её по буйным водам Гражданской войны, понесло... На некоторое время прибило к Архангельску, к здешней гавани, но долго ли ей удастся пробыть в этой гавани, она не знала. Скорее всего, недолго: в госпитале стало появляться слишком много раненых, а это — показатель того, что дела на фронте идут не очень... Может случиться так, что придётся покинуть и Архангельск.