Читать «Святая Русь (Книга 3, часть 7)» онлайн - страница 206

Сорвав шнурок, развернул грамоту, поданную ему молчаливым придверником. Морщась, вникая в кудрявую скоропись, читал, что новгородцы поставили между собой и укрепились грамотою: "На суд к митрополиту не ездить, а судиться своим судом у архиепископа". Порешили, к тому, не давать великому князю ни княжчин, ни черного бора по волости, а кроме того, не порывать договорных обязательств с Литвою. (Тесть явно накладывал руку на его, Васильево, добро!)

"Сейчас взойдет Киприан! - подумал, отемнев взором, с закипающим бешенством. - Потребует переже всего удоволить ходатайства митрополита".

- Што тамо еще?! - рявкнул (отметивши про себя, что в миг этот походит на своего батюшку, когда тот бывал в гневе).

Придверник с поклоном подал завернутую в надушенный тафтяной плат вторую грамоту. Софья извещала его, что родила дочерь, названную Анной. Он с тихим мычанием помотал головой: ждет, конечно, что он, бросивши все дела, тотчас помчит в Москву!

Обветренный, еле живой, в горницу влез Данило Феофаныч. Поздравил с рождением дочери (вызнал уже!), сел рядом на лавку, глянул скоса:

- Царева посла через Москву повезем?

Василий крепко обжал ладонями горящие с холода щеки, отмотнул головою:

- Не! Отселе! И сразу в Нижний. Ты как, возможешь?

- Возмогу, княже, от государевой службы не бегивал. Дозволь Кузьму Титыча и моего Костянтина взять с собою!

- Сын сюда прискакал?

- Как же, обрадовал старика! И неколико бояр с има повели взять.

- Бери по выбору, хоша всех! - разрешил князь. - Новгородцы уперлись! - сказал, протягивая Даниле первую грамоту. - Киприан, чаю, рвет и мечет!

- Владыку надобно удоволить в первый након! - Данило медленно водил глазами по строкам, щурясь и отставляя лист пергамена от себя.

- Не то в Литву сбежит? - с невеселою усмешкою вымолвил Василий. Батюшка владыку век за литвина держал!

Данило Феофаныч вздохнул, перечить не стал князеву злому, сказанному в раздражении слову. Сам одумается, тогда и стыдно станет! Тем паче в горницу входили один за другим князевы спутники, монахи, причт и, наконец, явился сам Киприан уже в торжественных ризах.

Василий встал, качнувшись. Молча подал владыке развернутую грамоту, поглядел обрезанно:

- Из Москвы ратных пошлю!

- Сперва, княже, бояр! - окоротил Данило Феофаныч. - Крови б не нать!

Василий раздул ноздри, не сказал ничего. Склоняя голову, первый полез наружу, едва не задевши теменем низкую притолоку.

"Сергия, покойника, вот кого не хватает ныне!" - помыслил покаянно уже на дворе, когда ледяной ветер бросил ему в лицо горсть промерзлой пыли.

В церкви обняла привычная высокая благость. Грозно ревел хор. В кострах свечного пламени суровые лики Феофановых праведников и жен, святых воинов, мучеников, апостолов и пророков строго взирали с еще не просохших, отдающих сыростью стен. Василий вгляделся и почувствовал вдруг, что Феофан Грек чем-то упредил его сегодняшнее состояние, эту смесь зверской усталости, ярости, чаяний и надежд, придав человеческому судорожному земному метанию высокий, надмирный, уже неземной смысл. Святые мужи, прошедшие гнев и отчаяние, испытавшие и муки, и изнеможение духовных сил и одолевшие все это, возвысившиеся над земными срамом и суетой, взирали на него с горней выси и, верно, как будто из того, запредельного мира протягивали к нему незримые стрелы своих усилий и воль. Феофан был страстен, угрюм, трагичен и велик. Живопись его не можно было назвать наивною или ранней. Крушение великой Византийской империи стояло у него за спиною, высвечивая трагическим пламенем фигуры его святых...