Читать «Светлая печаль Авы Лавендер» онлайн - страница 20

Временами Эмильен казалось возможным любить пекаря-инвалида с его уверенными руками и шаткой походкой. Она ощущала, как сердце разжимается и расправляет свои туго свитые ноги перед тем, как броситься в омут еще одной любви. Она думала: что, если в этот раз будет иначе? Что, если этот раз будет последним? Возможно, эта любовь будет длиннее, глубже — реальная и крепкая, она поселится в доме, будет пользоваться ванной комнатой, питаться со всеми, сминать во сне постельное белье. Такая любовь приголубит, если заплачешь, и заснет, прижимаясь грудью к твоей спине. Но порой в голове Эмильен всплывали Леви Блайт и Сэтин Лаш, или она бросала взгляд на призрачные силуэты брата и сестер в дальнем углу комнаты и тогда вновь закидывала свое сердце горстями земли.

Коннор со своей стороны старался изо всех сил — если принять во внимание некоторые обстоятельства. А обстоятельства эти заключались в том, что у него не было опыта, который помог бы понять жену. До встречи с Эмильен Ру Коннор был холостяком в полном смысле этого слова. Обнаженную женщину он видел только на картинке: то был набор потрепанных открыток, найденных где-то за стойкой в отцовской булочной. На картинке была полная брюнетка с выгнутой спиной — совершенно очевидно, сидевшая в неудобном положении. Отчетливей всего Коннор запомнил ее груди с ареолами размером с обеденные тарелки и высоко торчащими сосками. В его юношеском воображении она словно бы удерживала чашечку с блюдечком на каждой груди.

Как раз об этой женщине он и думал, закрывая на ночь пекарню. Он протер прилавки, подровнял столы и стулья из кованого железа, проверил, как подходят дрожжи на утро. Так он заканчивал каждый рабочий день. Отличился тот вечер, 22 декабря 1925 года, лишь тем, что, когда он запирал дверь булочной, его левую руку пронзила резкая боль.

Чувство было скоротечным, и Коннор едва обратил на него внимание. Собственно, пока Коннор думал о боли в руке, прошло примерно три секунды — только и успеешь сжать и разжать пальцы, после чего его мозг переключился на более важные дела. Например, на дочь-малютку — поела ли она? уложила ли Эмильен ее спать? — и на вечно угрюмую жену. И Коннор, забыв о руке (и всяческих возможных последствиях), поспешил домой, где, перед тем как лечь спать, искупал ребенка и с трудом перенес вялую беседу с женой. В ту ночь он крепко спал, и ему снились пекарские сны о муке и яичных белках до самого утра, когда перестало биться его сердце. И смею предположить, что тогда потрясенный Коннор Лавендер, потеряв дар речи, понял, что умер.

Утром 23 декабря Эмильен с трудом пробудилась от тяжелого сна — так спят солдаты, пьяницы и матери новорожденных детей. Подумав поначалу, что ее разбудил крик ребенка, она тут же принялась расшнуровывать завязки ночной сорочки на груди, спустив ноги с кровати. Но, когда ступни коснулись холодного пола, она увидела, что младенец в колыбельке еще спит, а вытащил ее из забытья последний вздох мужа.