Читать «Сатирический детектив. Сказки» онлайн - страница 217

— ...С добрым утром, – кричит из своего гнезда на сосне черный дрозд, обращаясь к соседу-воробью, который живет в водосточной трубе. – Уж пора.

— Чик, чик, чирик, – отвечает тот. – Пора лететь, мошек ловить, чтобы было что есть, да?

— Верно, верно, – ворчит голубь на крыше. – Просто беда, братец. Мало зерен, мало зерен.

— Так, так, – подтверждает воробей, вылезая из- под одеяла. – А всё автомобили, знаешь? Пока ездили на лошадях, всюду было зерно, – а теперь? А теперь автомобиль пролетел – на дороге ничего. Нет, нет, нет!

— Только вонь, только вонь, – воркует голубь. – Поганая жизнь, брр! Придется, видно, закрывать лавочку. Кружишь-кружишь, воркуешь-воркуешь, а что за весь труд выручил? Горстки зерна не наберешь. Прямо страх!

— А ты думаешь, воробьям лучше? – сердито топорщится воробей. – По совести сказать, кабы не семья, я бы отсюда – фю-ить!

— Как твой родич из Дейвиц76? – отзывается не видный в гуще ветвей крапивник.

— Из Дейвиц?. – переспросил воробей. – Там у меня знакомый есть, Филиппом зовут.

— Это не тот, – сказал крапивник. – Того, что улетел, звали Пепик. Такой взъерошенный был воробышек, вечно немытый-нечесаный; и целый день ругался: в Дейвицах, мол, скука смертная.. Другие птицы зимовать на юг улетают, на Ривьеру или в Египет: скворцы, например, аисты, ласточки, соловьи. Только воробей всю жизнь в Дейвицах торчит. «Я этого так не оставлю, – покрикивал воробей по имени Пепик. – Если может лететь в Египет какая-нибудь ласточка, что на уголке живет, почему бы и мне, милые, не полететь? Так и знайте, обязательно полечу, только вот упакую свою зубную щетку, ночную рубашку да ракетку с мячами, чтобы там в теннис играть. Увидите, как я всех в теннис обставлю. Я ведь ловок, хитер: буду делать вид, будто кидаю мяч, а вместо мяча сам полечу и, если меня трахнут ракеткой, я от них упорхну либо убегу – прочь!

76 Дейвице – район Праги.

прочь! прочь! А как только всех обыграю, куплю Вальдштейнский дворец и устрою там на крыше себе гнездо, да не из обыкновенной соломы, а из рисовой и из майорана, дягиля, морской травы, конского волоса и беличьих хвостов. Вот как!» Так рассуждал этот воробышек и каждое утро подымал шум, что сыт этими самыми Дейвицами по горло и непременно полетит на Ривьеру.

— И полетел? – спросил черный дрозд на сосне.

— Полетел, – продолжал в чаще ветвей крапивник. – В

один прекрасный день ни свет ни заря – пустился на юг. А

только воробьи никогда на юг не улетают и не знают туда дороги. И у этого воробья, Пепика, то ли крылья коротки оказались, то ли геллеров но хватило, чтобы переночевать в трактире; воробьи, понимаете, спокон веков – пролетарии: целый день знай взад и вперед пролетают. Короче говоря, воробей Пепик долетел только до Кардашовой Ржечице77, а дальше не мог: ни гроша в кармане. И уж тому был радехонек, что воробьиный староста в Кардашовой

Ржечице сказал ему по- приятельски: «Эх, ты, бездельник, шатун никчемный. Думаешь, у нас в Кардашовой Ржечице на каждого голодранца, бродяжки-подмастерья, сезонника, а то и беглого вдоволь конских яблок да катышков приготовлено? Коли хочешь, чтоб тебе позволили остановиться в Кардашовой Ржечице, не смей клевать ни на площади, ни перед трактиром, ни на шоссе, как мы, здешние старожилы, а только за гумнами. А для устройства жилья выделяется тебе из казенных запасов клок соломы в сарае под номером пятьдесят семь. Теперь подпиши вот