Читать «Самосвал» онлайн - страница 43

Странное это чувство: сидеть голыми на подоконнике, смотреть на снег за стеклом, которое всего миллиметров пять толщиной, и чувствовать тепло. Зима и лето, а между ними кусочек стекла: сода и песок, которые как-то случайно смешались в огне, и бородатый финикийский хрен, увидев кусочки чего-то удивительного, полупрозрачного, должно быть, здорово вопил от удивления?

— Вы с ним не разлей вода, — говорит она, обняв меня сзади.

— О чем ты? — тихо смеюсь я. — Ты сбрендила.

— Нет, — серьезно говорит она.

— Да, — серьезно говорю я. — Мы оказались вместе совершенно случайно. Не умри его мамаша, я был бы классическим отцом, который видит ребенка 2 часа в неделю. Читает газету, орет на маленького спиногрыза, который ноет, желая внимания и любви, да водит его раз в полгода на футбол или карусели, считая, что этим его отцовские обязанности, обязанности настоящего мужика, так его, исчерпаны.

— Тебя злят такие отцы? — улыбается она.

— Боюсь, это меня устраивало бы, — признаюсь я.

— Да?

— Ага. Поэтому и говорю, мы с ним совершенно случайно вместе оказались. Как пара, которая случайно перепихнулась на карнавале по пьяни, а потом — раз — и повенчалась с какого-то перепугу.

— Тебе нельзя больше заводить детей, — спокойно говорит она.

— Это еще почему? — удивляюсь я.

— Ты чересчур привязан к этому, — объясняет Оля и садится на подоконнике напротив меня, — ты над ним трясешься просто.

— Чушь, — говорю я, — он славный малый, но он у меня в печенках сидит.

— Точно? — улыбается она.

— Ну да, — говорю я.

— У тебя не получается врать, — склоняет она голову набок, отражается в белом от снега стекле, и теперь напротив меня две голые задумчивые блондинки с подбородком на согнутых коленях.

— Точно? — спрашиваю я.

— Точно, — говорит она, и повторяется: — вы с ним не разлей вода. Ты в нем души не чаешь.

— Так тем более, — говорю я, — нужно еще какого-то. Чтобы не было эмоциональной зависимости. Я собираюсь отдать его в детский сад и завести жену. Нельзя быть чересчур привязанным к кому-нибудь. Это калечит и тебя, и того, к кому ты привязан. Справедливо?

— Но ведь это измена, если называть вещи своими именами, разве нет? — спрашивает она.

— В чем-то да, — признаю я.

— А разве любимым изменяют? — мягко спрашивает она.

Я задумываюсь.

Словарь Оксаны

«Разве любимым изменяют? Нет. Значит, и Он не любим мной.

Нет, я не люблю Его, хотя когда-то | что-то, наверное, было во мне, что толкнуло к Нему. Может быть это и есть любовь? Не знаю. Сколько я ни пыталась вспомнить, никогда ни одной минуты счастья с Ним не испытала. Кроме разве что в постели, но это простое животное удовольствие. Да и оно со временем приелось и стало механикой. Ах, милый, милый, что же с нами случилось?

Как же так вышло?

Как так получилось, что мы, пара, созданная друг для друга, как Адам и Ева, как Тристан и Изольда — пусть это звучит банально, но так оно и есть половины целого, — как же мы живем порознь, встречаясь изредка на съемных квартирах? В гостиничных номерах? Иногда у тебя, когда твоя мать уходит и когда, наверное, ты звонишь своей любовнице и говоришь ей, что сегодня у тебя много работы? Я бросаю все, я спешу к тебе, я прихожу, запыхавшись: я позволяю взять себя так, как тебе хочется, и потом вижу, как ты, скучая, стоишь в ванной. Я знаю. Тебе хочется, чтобы я побыстрее ушла. После того как ты получил все, чего хотел. И все равно я готова идти туда, где ты будешь мной пользоваться и потеряешь всякий интерес, вынув из меня свой член. Милый, милый. Все равно я люблю тебя, люблю по-настоящему, не так, как Его, люблю, потому что, хоть ты и виноват во многих грехах, но чист в самом важном. Ты смотришь НА меня и видишь меня.