Читать «Самосвал» онлайн - страница 19

— Ты о бабле, что ли?

— Ну. В том числе.

— Я не поделюсь, — кротко, теперь уже моя очередь, говорю я, — потому что не вижу в этом смысла.

— Не стоит уходить с говном на подошвах, — объясняет он, — хочешь уйти в белом, исстрадавшимся от грязной профессии пиарщика и журналиста, моралистом, совестью нации? Нет проблем. Но со всем этим и с семью тысячами, полученными за, бля, шантаж, уйти не получится.

— А почему? — придуриваюсь я.

— Потому что это коррупция.

— Это шантаж, — смеюсь я, — а коррупция, это другое.

— Что?

— Коррупция, — вдохновенно жгу я мосты, — это когда принимают на работу родственников, когда берут беспроцентные ссуды, а потом втирают работягам, что средств для повышения мизерных зарплат нет, коррупция — это когда открываешь фирму-спутник, просираешь бабло, а отдавать приходится основным бюджетом — теми самыми средствами, которых якобы нет. Даже когда ты собственной дочке выписываешь холодильник за то, что она стала мисс газеты такого-то года — это тоже коррупция. Понял, да? Вот это коррупция. Пусть мелкая, пусть провинциальная, пусть местечковая, но — коррупция. А я всего лишь шантажист, понял, да?

Я смеюсь, и он, нехотя, тоже. Мы оба знаем, что о коррупции он может рассказать гораздо больше, чем я.

— Слушай, — видимо, он хочет резюмировать, но я его перебиваю:

— Ты закончил?

Мне вдруг становится скучно, и я не понимаю, как мог десять лет жизни угробить на такое дерьмо, как эта работа. Как? Почему? Что меня держало? Деньги? Их не хватало. Известность? Дешевая слава, когда в троллейбусе тебя узнают, и хотят пожать руку, а в автобусе узнают и хотят плюнуть в харю? А ведь я был упоен всем этим.

Внезапно я смотрю на себя глазами Оксаны и вижу павлина, упоенного тремя перьями, торчащими из жопы. Пустышку. Ничтожество. И такое она видела подле себя шесть лет. Должно быть, с тревогой думаю я, я очень смешно выглядел. Очень нелепо. Не может быть. Нет, не может быть. В конце концов, я талантлив! Это-то она видела. Разве нет? Эй, Оксана. Эге-гей, Оксана?!

— Никто не может взять и просто так послать систему, — устало говорит мобильный мне в ухо.

— Я могу, — говорю я.

— Такой фокус возможен максимум один раз. А потом… Дороги обратно нет и не будет. Ни-ко-гда.

— Отлично, значит я ухожу на-все-гда.

— Дело твое…

— Я не хочу тратить жизнь на это говно, кроме шуток. Я хочу видеть своего сына. Видеть, как он растет. Он говнюк, но забавный и интересный. Я хочу быть рядом.

— Послушай, так не бывает, ты понимаешь? Так нигде и никогда не бывает. Мальчик не может вырасти возле тебя, как возле мамаши. Возле юбки.

— Может. И вырастет.

— Ладно, это ваши с ним проблемы, — сухо говорит собеседник, — хочу сказать только одно. Ты никогда. Нигде. Больше. Не. Найдешь. Работу. В этих. Гребанных. Газетах. Больше того. Во всей этой сраной Молдавии ты работы не найдешь. Даю слово. Сам похлопочу.

— Будь добр, — искренне радуюсь я, — окажи услугу.

— Ты окончательно рехнулся, — говорит он и бросает трубку, но перед этим я нарочито презрительным тоном успеваю бросить: