Читать «С..а - любовь» онлайн - страница 37
Ким Холден
— Что случилась? — Из глаз вот-вот польются слезы. Я не плакала со дня похорон бабушки.
Шеймус пожимает плечами.
— Врачи пока не уверены. Они взяли кровь на анализы, сделали МРТ и спинномозговую пункцию, чтобы сузить спектр возможных причин. — Он переводит взгляд на мальчиков, как будто не уверен, что стоит говорить об этом перед ними, а потом сглатывает и качает головой. — Я не чувствую ног, Миранда. Я весь день сидел за столом, пытаясь понять, что происходит, и стараясь не паниковать, но ничего не прошло. — По его щеке скатывается слеза. — Я не знал, что еще делать. Я пытался дозвониться до тебя. — Он снова сглатывает. — Мне пришлось попросить одного из учителей, чтобы он привез меня сюда. Я не мог вести машину, это было небезопасно. — Шеймус закрывает глаза и отворачивает голову, из-под закрытых век продолжают капать слезы.
В этот момент входит доктор. Он представляется и говорит, что Шеймус должен остаться под наблюдением в больнице на ночь, пока не будут готовы и обработаны результаты его анализов.
***
Мы проводим ночь в больнице вместе в Шеймусом, потому что мне не удается уговорить мальчиков оставить его, чтобы прийти утром. Пока они спят на одной кровати, я работаю на своем ноутбуке.
***
Утром нам оглашают диагноз — рассеянный склероз.
Неврологическое заболевание.
Неизлечимое.
Я была права, он больше не идеальный.
Глава 21
Мое тело было занято саморазрушением
Шеймус
Я на ощупь отключаю будильник на телефоне, не желая пока открывать глаза и начинать новый день.
Когда я, наконец, делаю это, в комнате почему-то темнее, чем обычно.
Что-то подсказывает мне, что так быть не должно.
Я начинаю волноваться.
Я смотрю на потолок, а потом перевожу взгляд из одного угла комнаты в другой. Меня охватывает леденящий ужас.
Я закрываю глаза и пытаюсь избавиться от него, но он поселился в моем горле, позади адамова яблока и угрожает лишить меня дыхания, будто в наказание за то, что я отказываюсь признавать очевидное. Вчера ночью мое тело было занято саморазрушением, и оно хочет, чтобы я заметил это.
Когда до меня доходит, что страх просто так никуда не уйдет, я открываю правый глаз. Все выглядит, как и всегда. Это должно было бы успокоить меня, но нет… потому что я знаю, что когда закрою его и открою левый…
Ничего.
Я ничего не вижу.
Вокруг меня полная темнота.
Если бы у кошмаров был цвет, то он был бы черным. Настолько черным, что перекрывал бы все вокруг, не оставляя ни малейшего просвета.
— Почему я? Почему я? Почему я? — шепчу про себя я. Я повторяю эти слова снова и снова, пока не начинаю плакать, не в силах больше говорить. Пока слова не заглушают тихие рыдания в подушку. Я давно научился тихо плакать и держать все в себе. Когда слова становятся невозможными, начинает работать мозг.
