Читать «Русское экономическое чудо: что пошло не так?» онлайн - страница 53

Эльвира Набиуллина с гордостью рассказывает о новом механизме санации банков-банкротов силами Фонда консолидации банковской системы, но не хочет обсуждать базовый вопрос – а нужно ли заниматься санацией банкротов вообще? Попытки санации банков в России (за счет государственных средств) сплошным потоком идут с 2008 года, но пока ни одного успешного случая, когда банкрот ожил и крепко встал на ноги, нам продемонстрировано не было.

Может, вообще эта затея бессмысленна? Неужели кто-то всерьез верит в то, что ЦБ сможет в обозримой перспективе успешно объединить “Открытие” с БИНом, сделать из этого успешно работающий банк и продать его, вернув вложенные $ 15 млрд (не будем крохоборами и не будем требовать доходов за время использования этого капитала)? Не проще ли было добавить эти миллиарды в конкурсную массу и выплатить их кредиторам? А все имеющиеся на балансах банкротов активы выставить на продажу? Или Набиуллина правда считает, что банк, управляемый руководителями ЦБ, – которые не имеют никакого опыта в бизнесе, но которые успешно прозевали все, что только можно было прозевать, осуществляя надзор, – сможет превратиться в устойчивый бизнес? И каким образом избегать конфликта интересов, если ЦБ одновременно собственник, менеджер, кредитор и надзиратель за таким банком?

Огосударствление, пенсии, платежи

Не менее важный вопрос, связанный с санацией банкротов и не отрефлексированный в интервью, – это фактическое огосударствление российской банковской системы. Сегодня под контролем государства находится практически три четверти банковских активов, и этот уровень продолжает повышаться на наших глазах: государственный ВТБ заявил о том, что намерен купить банк “Возрождение”. Все было бы ничего, если бы государственные банки были эффективными, но ведь они постоянно требуют от государства новых вливаний в капитал! Тот же самый ВТБ с 2007 года получил от акционеров (в виде капитала, субординированных кредитов и долгосрочных депозитов из Фонда национального благосостояния) суммы, на 15 % превышающие общую величину его нынешнего капитала, то есть результат собственной деятельности ВТБ за это время оказался отрицательным. Помимо того, что госбанки постоянно “доят” своих акционеров (не важно, федеральный бюджет, ЦБ или госкомпании), они еще разрушают конкурентное пространство в банковской системе. За счет получения послаблений в надзоре и постоянных вливаний в капитал они получают неконкурентные преимущества и вытесняют на обочину частные банки. Я не удивлюсь, если через пять-шесть лет мы увидим, что для последних места в бизнесе совсем не осталось.

И напоследок два коротких вопроса. Первый – конструкция будущей российской пенсионной системы. Осенью 2016 года ЦБ стал активным дизайнером новой реформы и бурно агитировал за введение ИПК (индивидуального пенсионного капитала, системы добровольно-обязательных накоплений). Тогда руководители Банка России говорили о том, что конструкция систем уже готова и ее можно и нужно вводить. Прошло более полутора лет, и эта тема практически исчезла из ленты новостей. В интервью Набиуллина коротко замечает, что, мол, были споры и принципиально решение не принято, оставляя читателей в состоянии задумчивости. Почему? В ходе обсуждения возникли технические проблемы, которые не удалось решить? Например, о центральном администраторе. Но неужели полтора года недостаточно, чтобы договориться? Вопрос отложен в сторону по политическим причинам? Тогда почему полтора года назад нам говорили, что все решено? И почему сейчас ЦБ не говорит о том, что отсутствие системы пенсионных накоплений лишает экономику инвестиционного ресурса? Набиуллина считает, что даже при очень быстром движении вперед система ИПК не заработает раньше 2020 года, то есть пауза в формировании пенсионных накоплений в России составит не менее восьми лет. А за этот период экономика могла получить 2,5 трлн руб. длинных денег…