Читать «Русские адмиралы — герои Синопа» онлайн - страница 26

Вместе с инструкцией Моллера Лазарев получил 3 августа составленную 13 июля инструкцию Адмиралтейского департамента о научных наблюдениях в ходе плавания. Инструкция не обязывала моряков заниматься исследованиями, однако рекомендовала занимать в море и портах свободных офицеров точным определением широт и долгот портов и приметных мест с помощью выверенных приборов, измерять высоту приливов и вообще примечать все, что представляет интерес для морского дела или для географии. Все наблюдения следовало вносить в специальные журналы. На корабли выдали новые карты Восточного океана, чтобы мореплаватели делали на них замечания в соответствии с собственными наблюдениями. Позднее исправленные карты должны были составить новый атлас¹.

Для выполнения задачи Лазарев получил от морского министра полномочия производить в чины и разжаловать служителей, предавать военному суду любых подчиненных, арестовывать их и лишать должности. Его опытности представляли разнообразить рацион моряков в соответствии с климатом^{81 82}.

Павел Нахимов ежедневно мог наблюдать, как начальник отряда скрупулезно наблюдает за всеми деталями подготовки: перевооружением и оснащением судна, приобретением и погрузкой необходимого для плавания, вплоть до различных дешевых изделий, которые могли пригодиться при встрече с жителями тихоокеанских островов. Мичман не только наблюдал, он сам участвовал в этой подготовке, выполняя поручения требовательного капитана 2-го ранга. Он перенимал и его умение руководить, и ту жесткость и даже жестокость характера, которую Лазарев приобрел в английском флоте. Именно с дальних плаваний начиналась знаменитая лазаревская школа, готовившая моряков — специалистов и патриотов, составивших в последующие десятилетия славу России.

Учеником школы стал и Нахимов. Он уходил в плавание с соучеником Дмитрием Иринарховичем Завалишиным (1804—1892). Дмитрий окончил Морской корпус на год позднее Павла и был оставлен преподавателем^{83, что свидетельствует о его способностях и знаниях. Из корпуса его и взял Лазарев.}

Суда выступили из Кронштадта 17 августа с попутным ветром, но лишь 7 сентября прибыли в Копенгаген. Перемена ветра на подходе к острову Нарген и 2 дня сурового шторма задержали «Крейсер» и «Ладогу», но не нанесли им повреждений. На рейде столицы Дании стоял шедший из Архангельска на Балтику отряд кораблей капитана 1-го ранга Ф.В. Кандлера, и Лазарев воспользовался возможностью вернуть больных матросов, включив в команду «Крейсера» здоровых из отряда^84.

17 сентября Лазарев продолжил путь. Через 2 дня суда оказались в Немецком (Северном) море. Капитан 2-го ранга решил идти с быстроходным фрегатом вперед, чтобы в Портсмуте заготовить все необходимое для дальнейшего плавания двух судов. Однако удалось обойти «Ладогу» лишь на 3 дня. 23 сентября пришлось остановиться на Диль-ском рейде, чтобы дождаться благоприятного ветра. Но ветер так усилился, что на якорях пришлось удерживаться до конца месяца. Моряки наблюдали более двадцати купеческих судов, которые лишились якорей и канатов. Только 1 октября погода позволила продолжить путь, однако недалеко от острова Уайт фрегат попал в такой шторм, что с трудом выдержал 2 дня. Только 4 октября он прибыл на рейд Портсмута, а через 3 дня пришла и «Ладога». Лазарев писал донесение спокойным тоном, но и он отмечал, что «...ни один фрегат с неуменьшенным против обыкновенного положения рангоутом вынести того был бы не в состоянии и в таком случае вероятно, что последствия были бы бедственны»^{85 86}. Завалишин описал событие более эмоционально. Двое суток моряки не сходили с палубы фрегата, лавировавшего в полукруглой бухте, из которой ветер не позволял выйти, и Лазареву удалось вырваться, пройдя вблизи оконечности мыса. Когда фрегат прибыл на рейд, все легли спать; Лазарев для наблюдения за приливами и отливами оставил лоцманов². И Лазарев, и Завалишин отмечали хорошие качества фрегата, которые спасли жизнь морякам.