Читать «Русская литература в 1841 году» онлайн

Виссарион Григорьевич Белинский

Русская литература в 1841 году

Исторический взгляд вообще на русскую литературу. – Кантемир – Ломоносов – Сумароков – Державин – Фонвизин – Дмитриев – Карамзин – Крылов – Озеров – Жуковский – Батюшков – Гнедич – Пушкин и его школа – Грибоедов. – Русские романы и романисты – Гоголь. – Современная литература в 1841 году: Периодические издания – Литературные и ученые сочинения. – Общий вывод

Сокровища родного слова,Заметят важные умы,Для лепетания чужогоПренебрегли безумно мы.Мы любим муз чужих игрушки,Чужих наречий погремушки,А не читаем книг своих.Да где ж они? – давайте их!Конечно: северные звукиЛаскают мой привычный слух;Их любит мой славянский дух;Их музыкой сердечны мукиУсыплены: но дорожитОдними ль звуками пиит?И где ж мы первые познаньяИ мысли первые нашли?Где поверяем испытанья,Где узнаем судьбу земли?Не в переводах одичалых,Не в сочиненьях запоздалых,Где русский ум и русских духЗады твердит и лжет за двух.. . . . . . .. . . . . . .Поэты наши переводятИли молчат; один журналИсполнен приторных похвал,Тот брани плоской; все наводятЗевоту скуки, чуть не сон:Хорош российский Геликон!

Пушкин

В этих стихах Пушкина заключается самая резкая характеристика русской литературы. Правда, многие не без основания могут принять их скорее за эпиграмму на русскую литературу, нежели за характеристику ее, потому что уже поэзия самого Пушкина не подходит под эту характеристику, а у нас, кроме Пушкина, есть и еще несколько явлений, достойных более или менее почетного упоминания даже при его имени. Но если это» не характеристика, то и не совсем эпиграмма. Эпиграмма есть плод презрения или предубеждения к предмету, на который она нападает; а Пушкин, которого поэзия – самый звучный и торжественный орган русского духа и русского слова, не мог презирать топ литературы, которой посвятил всю жизнь свою. Впрочем, для оправдания великого поэта в подобном презрении довольно было бы и этих чудных стихов, в которых с такою задушевностию, с таким умилением высказывается самое родственное, самое кровное чувство любви к родному слову:

. . . .Северные звукиЛаскают мой привычный слух;Их любит мой славянский дух;Их музыкой сердечны мукиУсыплены. . . .

Между тем любовь любовью, а истина прежде всего – даже прежде самой любви. Вам, конечно, не раз случалось слышать от других и самим предлагать вопрос: «Что нового у нас в литературе?» или: «Нет ли чего-нибудь прочесть?» Скажите: как вы отвечали или как вам отвечали на этот вопрос?.. Правда, у нас выходит ежемесячно книг до тридцати: ими испещряются книгопродавческие объявления, суждениями о них наполняются библиографические отделы журналов; их хвалят и бранят, о них спорят и бранятся; а между тем все-таки —

Да где ж они? – давайте их!

Как хотите, а это – презатруднительный вопрос! Попытаемся, однако ж, ответить на него, только не прямо и не просто, и не от своего лица, а в форме следующего разговора между двумя лицами – А и Б.

А. – Так где ж они? – давайте их!

Б. – Извольте. Только их так много, что ни мне перечесть, ни вам унести с собою невозможно. Начнем с начала.