Читать «Русская Дания» онлайн - страница 81

– Стало быть – нелегал?

– Совершенно точно! Я бы сказал даже сверх того – два нелегала разом за рулем одной цистерны.

– Вы не понимаете, я – Копытко, я – Копытко! – предпринял отчаянную попытку черт на цистерне. А этого мертвого я вообще не знаю.

– Как это не знаете, если за цистерной два водителя по протоколу? Где тогда второй? А? что ты на это скажешь, дубина? Думал мы тебя не раскусим? Да мы тебя не только раскусим, мы еще и расколем!

– Голова, отставить закапываться! Вы поедите с нами.

– Ты – бородач, забрасывай голову на цистерну. Ты – который не-Копытко, не-сотрудник, и ко всему прочему – богомол – перецепи цистерну к нашему мотоциклу. Затем полезай на цистерну, и не забудь этого второго черта, что мы выловили в говне, потому что нелегал – он нам в любом виде нужен, будь он мертвый или живой, и даже лучше, если мертвый – мы с вами, родные мои, поедем в отделение для выяснения дальнейших обстоятельств.

***

По прибытии в отделение, братья-сотрудники определили подследственных в так называемые чертоги, то есть в камеры, где последним предстояло ожидать допроса, а затем возможно и приговора. Чертей в чертогах было пруд пруди, одним словом – орда. Кто с бейджиком, кто – нет. Кто безголовый, кто – безногий, кто – беззадый. Инвалид на инвалиде, погоняющий третьего инвалида, еще более инвалидистого, чем два предыдущих. Почему братья-сотрудники не отправили всю компанию в Администрацию на ковер, как было, по слухам, в том случае с Отсидкиным? Наверное, ситуация была слишком щекотливой и братья-сотрудники решили не компрометировать себя перед лицом вышестоящей инстанции, взяв на себя определенную долю ответственности. А может быть и нет. В любом случае чужая душа – потемки. Что до пленников – всех их разбросали по разным камерам. Видимо, черти оказались предусмотрительными существами, ведь в противном случае пленники могли бы сговориться и запутать следствие.

Распупина определили в конкретно провонявшее помещение, где помимо него можно было еще увидеть примерно с дюжину чертей. У каждого из них была своя история: кто-то был нелегальным мигрантом, кто-то работал слишком много, кто-то работал слишком мало, но был один черт, что сразу бросался в глаза. На вид ему было не одно тысячелетие. Он был чернокожим, у него была длинная седая борода и курительная трубка из кукурузного початка. Что характерно – черт этот был абсолютно слепым. Но, несмотря на свою слепоту, он заметил Распупина, поднялся со шконки и незамедлительно подошел к нему.

– Как тебя зовут, сынок?

– Ефим, старик. А тебя?

– Слепой Черт Джонсон.

– Слепой? А как ты меня тогда заметил?

– Старым глазам ведомо неведомое. Например то, что ты, сынок – из тех, кто сам носит с собой свою собственную тень.

– Правда?

– Ты не слушай его, молорик. Он нам тут уже сотню лет мозги делает. Глядишь, он тебе и блюз скоро играть начнет. Мы тут все уже пересохли.

– Сотню лет? Вас что так на допрос и не вызвали?

– Ах, если бы, сынок. Я с этим давно уже смирился. Кормежка здесь – дерьмо, воняет хуже чем в заднице у Вельзевула, и сокамерники у меня – полная параша, сынок.