Читать «Русская Дания» онлайн - страница 18
Фридрих Кёнигсбергский
– Гарри, помнишь ту историю про висельника? – игуана моргнула левым глазом в знак одобрения, – так вот, он повесился! – игуана фыркнула.
– Говоришь это неправда? Ну да ладно, давай о нашем, о мирском… как тебе наша операция – говорил же я Эрнесту, отличных парней я взял в команду, таких нынче днем с огнем не сыщешь, – тут игуана приподняла голову в направление солнца и дважды моргнула правым глазом.
– По поводу огня, мы тут как раз реквизировали пару ящиков жидкости, которую некоторые именуют огненной водой. Ты что об этом думаешь? – тут игуана как-то даже неестественно, хотя это неправда, это было крайне художественно, скорее даже как высшая форма выражения танца, повернула голову в сторону капитана и шипнула языком.
– Я с тобой полностью здесь согласен. Но мы вот как поступим: встанем где-нибудь на площади, непьющим водку будем раздавать бесплатно, пьющим – по рублю. Или наоборот. Что скажешь?
– Игуана развернула голову в прежнее положение и молниеносным выстрелом выхватила из знойного воздуха запыхавшуюся муху.
– Ты знаешь, о чем говоришь, старина. Но нет, Гарри, убивать мы пока никого не будем, если только кто сам не сопьется. По-моему нет ничего прекраснее, чем умереть, подобно истинному русскому самураю, с бутылкой в руке. Да… преспокойно лежа где-нибудь со шляпой на голове, созерцая полет бабочки в свете лучей заходящего солнца. Хотя… – тут капитан бросил короткий взгляд на парней у себя за спиной, – может и не лучший вариант, конечно, ибо не единственный, – продолжил он, – хотя в принципе не такой уж и плохой, верно?
– В ответ игуана развернула лицом к капитану и закрыла глаза.
– Да, Гарри, все это звучит романтично, даже можно сказать сентиментально. Неужели ты обвинишь меня в излишней сентиментальности?
– Но игуана никак не прокомментировала реплику капитана и вошла в трансовое невозмутимое состояние, поэтому добиться от нее хоть какого-то осмысленного ответа не было уже никакой надежды.
Капитан недолго постояв подле рептилии на носу, пошел, минуя своих парней, к штурвалу – приближался весьма сложный участок пути, именуемый Узором.
***
Как известно, ни одна перспектива в России, включая перспективу проспекта, не может не включать в себя совершенно случайного бродягу. Кто этот бродяга? Часть городского интерьера, то есть элемент карты, или же что-то иное?