Читать «Русская Дания» онлайн - страница 136

– Ефим Георгиевич! Все будет хорошо! – кричал истекающий слезами Толька.

И Иннокентий тоже плакал, но печаль его была безмолвна, он настолько поглотился ей, что просто не мог подобрать ни единого слова.

– Слышите, люди? Я вас всех люблю! Перестаньте есть других людей, перестаньте крушить все вокруг, не для этого мы были созданы! Крепкое плечо товарища, вера в завтрашний день, солидарность – разве не это то, чему учили нас родители? Я помню свое проклятое детство, когда мы ходили по улицам, опасаясь, что с нами что-то случится, мы были несчастливы тогда, никто не был счастлив! И само это несчастье будто приказывало нам поднять руку на собственного товарища! Но мы были выше подобного! Мы не стали опускаться до уровня плотоядных животных! Так может быть и сейчас, нам всем стоит переосмыслить собственные поступки? Отказаться от собственного прошлого, наконец, покаяться перед Господом? Что же это за дорога? Куда она нас с вами ведет? Куда она нас с вами привела? Разве обрели вы счастье? Что вы в конце концов обрели? Я не вижу ничего кроме страданий и разрушений! Разве именно этого вы хотели? То ли это, чему была посвящена ваша жизнь? Ответьте же мне!

И люди в ответ стали выбрасывать из своих ртов те самые мясные подношения, видимо, расценив слова Распупина как обращенную к ним любовь, хотя ни слова они не поняли. Когда двери здания отворились, и каталка прошла внутрь, люди не остановились и последовали за Е.Г. Он, уже потеряв надежду, что кто-то ему ответит, увидел ту самую обезумевшую троицу: ближе всех к его каталке бежал уже знакомый ему некропедофил:

– Имей мужество быть мерзавцем! – крикнул он, по-прежнему держа череп ребенка и всовывая в него свой член, – человечность, они говорят! человечность! ах! ах! давайте же быть людьми! давайте же быть людьми! кричите вы, и пожираете мясо животных! давайте же быть людьми! кричите вы и срубаете деревья! давайте же быть людьми! кричите вы и мстите своим обидчикам! давайте же быть людьми! кричите вы и уничтожаете бактерии в собственном организме! ни до чего вам нет дела, пока это что-то не представляет хоть какой-то барыш для вас, людей! – он резко, на бегу, бросил череп ребенка о пол, а затем со всей силы наступил на него ногой, так, что тот издал довольно приятный хрустящий звук, – и все эти ваши разговоры о цивилизованности, о помощи ближним, звучат для меня как успокоительная речь каннибала перед своей жертвой, так же нагло и лицемерно!

– Всякая ваша помощь ближним не имеет отношения к заботе о ближних! – вмешался тот, кто ехал на инвалидной коляске и насиловал безногую девушку с атрофированными руками, – вы можете бесконечно хотеть помочь людям, но сделаете вы это не для того, чтобы им помочь! Чужое «квалиа» не может быть детерминантом вашего гуманистического поведения!

– Впрочем, и само гуманистическое поведение не исходит от нас самих, Прошу заметить, коллега! – добавил тот, что бежал на четвереньках и держал во рту лошадиную голову, – тут имеет дело приспособление к внешним обстоятельствам! причем именно исходящее от нашей слабости! всякая помощь ближнему – потакание чужому насилию! у нас нет никакого врожденного гуманизма!