Читать «Русалка» онлайн - страница 112

Она замечала этот взгляд и у зрителей, просто раньше никак не могла уловить это мимолётное ощущение. Некоторые восхищались ею как чудом, но большинство приходило в ужас от самого факта её существования.

«Не очень-то приятно осознавать, что по мнению многих людей тебе не место на этом свете», – думала Амелия.

С каждым днём она больше тревожилась и сердилась. Спроси её, и она не смогла бы объяснить причину. Великое множество неприятных мелочей копились исподволь и тяжким гнётом оседали в душе.

А может, это всё из-за стены непонимания, что возникла между ней и Леви. Казалось, что они чаще спорили, чем сходились во мнениях. Они по-прежнему любили друг друга, но раздражённо отталкивали не реже, чем раскрывали объятия.

Она никак не могла забыть ту первую ссору из-за островитян, которых он обозвал дикарями, а потом просто ушёл, и снова и снова поднимала эту тему, не оставляя бесплодных попыток его переубедить, но к согласию они так и не пришли, да и не могли прийти.

Наконец она поняла, что его не убедить, ведь он не в состоянии понять, каково это – быть не таким, как все, и постоянно терпеть попытки окружающих перекроить тебя на свой лад. Она обнаружила, что мужчинам такое недоступно в принципе, хотя от собственных жён они этого ожидают изо дня в день.

С тех пор она перестала навязывать ему своё мнение, но семя разочарования всё-таки поселилось в душе и в конце концов проросло неутихающей болью.

Возможно, причины её гнева и беспокойства крылись в изнурительных тяготах путешествия или неизбежном заточении в этом ужасном фургоне день за днём. Может, она просто устала притворяться бессловесным существом, что не умеет говорить, и потому не могла осадить мужчин, с вожделением разглядывающих её сквозь стекло.

А может, из-за того, что чем ближе она узнавала людей, тем меньше ей нравилось человечество. Её прежние соседи в рыбацкой деревне хоть и не отличались какой-то исключительной добротой и приветливостью, но по крайней мере не лезли в душу. Она редко видела откровенную жестокость, а тех, кто считался своим, они защищали, словно собственное дитя. Особенно она это почувствовала после смерти Джека.

Здесь же, на юге, она повсюду натыкалась на такие людские злодеяния, о каких у себя в городке и понятия не имела. Дороги тянулись мимо бесконечных плантаций, на которых закованные в цепи темнокожие мужчины и женщины из последних сил горбатились на белых хозяев в широкополых шляпах, разъезжающих верхом, поигрывая хлыстами, наподобие того, которым Амелия угостила Стивена Уайта.

От них так и разило ненавистью, презрением, напыщенным высокомерием, и её не покидало желание, проезжая мимо, столкнуть такого всадника с лошади и надеяться, что он сдохнет от удара копытом.

Путешествуя по таким местам, она отчётливо ощущала собственную беспомощность, неспособность избавить тех несчастных от страданий. Ей хотелось изменить установленные порядки, хоть и было ясно, что это невозможно. Без помощи мужа она даже не смогла выгнать жестокого дрессировщика. Ни один из этих всадников её и слушать бы не стал, скорее велел бы Леви увести её в фургон, чтобы знала своё место. Так у них принято.