Читать «Роялистская заговорщица» онлайн - страница 20
Жюль Лермина
Он почтительно поклонился маркизе.
Она смотрела на этого человека с невольным выражением презрения.
– Вас зовут месье Бодюс? – спросила она.
Опять поклон.
– Вы явились от имени…
– Герцога Отрантского.
– Никто не видел, как вы вошли?
Маленький человечек улыбнулся:
– Меня никогда никто не видит.
– Рассчитываете ли вы на успех?
– Успех за нами…
Регина вздрогнула:
– Вы добыли бумаги?
– Они у меня.
– Каким образом вы их добыли?
– Маркиза непременно желает это знать?
– Женское любопытство… Да, я бы желала это знать.
– Неужели вы считали это делом трудным?
– Настолько трудным, что я до сих пор не вполне верю. Трудно себе представить, чтобы узурпатор был настолько неосторожным, чтобы такие важные бумаги могли быть у него похищены.
– Похищены? О, это слово неприменимо в политике.
– Ну, скажем, взяты на время, если это вам более по вкусу.
– И это неверно… Наполеон диктует… Вместо двух ушей его слушают четыре уха, вместо одной руки пишут две… Вся суть – поместить в верное место вторую руку и вторую пару ушей.
– Значит, это прямо со слов…
– Его величества, эти заметки записаны с его слов.
Маркиза протянула руку.
– Вручите мне их. – Маленький человечек не двигался.
– Что за нерешительность… Разве вам не приказано довериться мне?
– Так точно, маркиза, но у нас есть свои правила.
– Я не понимаю.
– Маркизе, вероятно, небезызвестно, что так часто говорится о словах и о том, что написано.
– Это значит…
– Если маркизе будет угодно, я буду иметь честь ей продиктовать то, что было продиктовано.
Регина улыбнулась. Она привыкла к таинственности в обращении и не была в претензии, что к ней относились в данную минуту с подозрительной осторожностью.
Во всяком заговорщике есть доля ребячества. Таинственность, в которую облекается всякий поступок, придает большее значение самому деянию и большее величие цели.
– Согласна, Фуше так велел.
– Да, маркиза, и я только повинуюсь ему.
– В таком случае диктуйте.
Она села в конторке и взялась за перо.
Бодюс, этот поверенный министра полиции, преданный ему человек, помогающий ему плести те сети, которыми он обматывал своих противников и в которые он сам никогда не попадался, стал читать вслух, останавливаясь по временам, давая маркизе время записывать, и таким образом он прочитал две страницы заметок… – ясный, подробный план сражения, которое должно было состояться через несколько дней.
Это была величайшая измена во всем ее цинизме, очевидная ее цель, вполне несомненная – помешать этим намерениям в ущерб Франции, в пользу иностранных держав.
Слушая, маркиза улыбалась, отмечая кивком головы самые важные детали.
«Все та же система, – подумала она. – Наполеон надеется разъединить своих врагов и разбивать их по очереди одного за другим. По счастью, они успеют соединиться».
– Это все? – спросила она, когда Бодюс остановился.
– Да, маркиза. Теперь позвольте мне спросить вас, какое вам будет угодно сделать употребление из этих записок?
– Не имеете ли вы тоже намерения записать это под мою диктовку?
– Нет, маркиза, но я считаю долгом вас предупредить, что весьма опасно хранить эти документы у себя, чьей бы рукой они ни были написаны, и что в такие времена, какие мы переживаем, следует иметь в виду хотя бы обыск.