Читать «Россия: линии разлома» онлайн - страница 5

Однако, если мы теряем Казахстан и он уходит под контроль или евроатлантических сборщиков Лимитрофа, или Китая, или мусульманского Среднего Востока, тогда сила, которая получит контроль над Казахстаном, получит возможность давить на Россию через урало-сибирское коммуникационное сосредоточие. Ударив по нему, Россию можно разломить.

— Есть ли для России место в новом мире, где господствует Америка? Где оно — в Европе или Азии?

— Столкновение и конкуренция между Европой и Соединенными Штатами будут касаться прежде всего балтийско-черноморского пояса Великого Лимитрофа. Соединенные Штаты заинтересованы в формировании новой Европы как силы, призванной давить на старую Европу как приокеанский центр силы и контролировать ее нажимом с тыла. Поход на Ирак показал, что новая Европа полностью и радикально поддерживает Соединенные Штаты.

На Западе и у нас появляются экспертные оценки, утверждающие, что Соединенные Штаты озабоченны чрезмерной слабостью России, проявившейся в украинском вопросе. Возникает опасность, что вместо новой Европы как проамериканской части Великого Лимитрофа, обеспечивающей давление на старую Европу, формируется новая европейская клиентела, клиентела старых европейских центров, — а это проблема для Америки.

Примечательны слова, сказанные Бушем в Братиславе, о трансатлантическом европейском сообществе, где якобы найдется место для России, если она будет соблюдать определенные правила. У части европейских заправил эти слова вызвали озабоченность. Почему? Формулу "трансатлантическая Европа" Буш взял у Бжезинского. Но у того она была предупреждением русским: не замахивайтесь на сговор с европейцами против Америки, все вы под колпаком. А Буш говорит другое: в нашей, трансатлантической, а не староевропейской, Европе и для русских может найтись место, как бы на то староевропейцы ни смотрели, в пику им.

— Как вы оцениваете "оранжевые" революции? Что это, новое слово в геополитической игре или фантом?

— Я не придаю "оранжевым" революциям большого значения. Со времен "поющих" революций в Прибалтике и на протяжении 90-х мы видим, как на территориях Великого Лимитрофа утверждается евроатлантическая клиентела, связанная с западными центрами образованием, семейными узами, свойством. Она оттесняет старых постсоветских вассалов Запада на этих территориях. Это происходит сплошь и рядом, и ничего оригинального здесь нет. "Оранжевые" революции представляют интерес в плане политтехнологий, но не в плане геополитики. Чем нынешняя Грузия отличается от Грузии Шеварднадзе?

— А разве Грузия Шеварднадзе не была настроена более пророссийски, чем нынешнее правительство?

— Грузия Шеварднадзе сознательно взрастила в Панкисси чеченское гнездо, они принимали у себя чеченских эмиссаров. В первой половине 90-х мы стремились утвердить в Грузии дружественный нам режим. Цель наших войск, когда они входили в Грузию, была совсем простая — остановить наступление абхазов, в котором их со всех сторон поддерживали мингрелы, казаки, наши северокавказские народы. Мы подморозили это наступление и сохранили Грузию. Мы посадили там Шеварднадзе. Мы думали, что тем самым мы обеспечим Грузию как часть пророссийского пространства. Мы получили решительный разворот Чечни против России, потому что до этого Чечня как лидер северокавказских этносов возглавляла их наступление на Грузию как местную малую империю. После этого Чечня утрачивает свою цель на Кавказе и разворачивается против России. А Грузия Шеварднадзе оказывается покровителем чеченского наступления на Россию, претендуя на роль общекавказского лидера. Для 90-х гг. было логичнее сделать из Грузии "бодаловку" для северокавказских пассионариев, чем превращать ее в часть дружественного пространства. Нам говорили, что конфликт в Грузии подобен пожару в доме соседа: если его не потушить, он непременно перекинется на твой дом. Оказалось, что попытки включения Грузии в пророссийское пространство — это именно интеграция пожара в свой дом.