Читать «Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре» онлайн - страница 235

Вопрос о воссоединении Германии путем поглощения ГДР, оставаясь долгосрочной стратегической целью правящих кругов Западной Германии, всегда витал в воздухе, но для ее реализации правительство в Бонне пока не усматривало объективных предпосылок. Слишком много противоречий накопилось в биполярном мире. Европейские союзники ФРГ усиленно проводили мысль, что лишь через западную интеграцию германская нация снова может воссоединиться. Эту точку зрения разделяли Аденауэр и его преемники, так же как и представленные в бундестаге ведущие политические партии ФРГ. Для начала необходимо было разработать нормативно-правовую базу для определения международно признанного взаимного статуса Западной и Восточной Германии. «Германская политика» и курс «германо-германских отношений» Бонна крепли вместе с возрастанием экономической мощи и политического влияния ФРГ, а также военного вклада Федеративной республики в НАТО. В отдельных положениях Основного закона ФРГ была указана цель: «Осуществить единство немецкого народа». В 1949 г. было создано Федеральное министерство по общегерманским вопросам. В 1969 г. Федеральное министерство по внутригерманским отношениям. В окружении Аденауэра сформировалась теория «магнита». Повышение уровня жизни, развитие демократических свобод должны привлекать население и способствовать будущему объединению двух Германий. Аденауэр писал: «Моя оценка ситуации заключалась в том, что советская зона была и остается заложницей Советской России и что она только тогда выпустит этот залог из своих рук, когда наступит всеобщая разрядка». Многие годы Аденауэр был убежденным сторонником того, что только «политика с позиции силы» может сделать возможным германское воссоединение. Он прекрасно понимал, что ФРГ в одиночку не сможет оказать давление на Советский Союз, что это может сделать только интегрированная Европа, поддержанная США. В идеологическом обосновании курса на противостояние СССР для католика Аденауэра имели значение как противоборство с атеистическим коммунизмом, так и антиномия между западным христианством и православием Востока.

В начале 1950-х гг., сознавая, что образование двух германских государств стало свершившимся фактом и долговременным фактором европейской и мировой политики, руководство СССР предприняло ряд шагов для ослабления конфронтации в холодной войне меду Востоком и Западом. Этот курс в значительной мере предполагал коррекцию политики Москвы и в отношении Западной Германии. 10 марта 1952 г. Советское правительство направило ноты правительствам США, Великобритании и Франции, предложив обсудить вопрос о послевоенном мирном договоре, который предполагалось рассмотреть на соответствующей международной конференции с участием всех заинтересованных сторон. Гвоздем программы, изложенной в «ноте Сталина», было участие в конференции общегерманского правительства, которое было бы сформировано путем демократических свободных выборов под контролем четырех держав-победительниц. В духе Потсдамских постановлений 1945 г. проект договора предусматривал восстановление объединенного германского государства на основе определенных в Потсдаме и де юре признанных всеми сторонами границ Германии, «устранение возможного возрождения германского милитаризма и германской агрессии». Принципиально новыми элементами советского подхода к разрешению германского вопроса были условия вывода иностранных войск с территории Германии и ликвидации там иностранных военных баз. По-новому в предложениях СССР трактовались обеспечение демократических прав граждан Германии, создание условий для легального функционирования политических партий и союзов, освобождение Германии от обязательств военного и политического характера, при условии соответствующих обязательств будущего германского руководства не вступать в военные союзы, направленные против любого государства, участвовавшего в войне против фашизма. Проект предусматривал последующее вступление Германии в ООН. Предложения советского руководства доходили даже до того, что Германии разрешалось бы иметь необходимые для обороны вооруженные силы.