Читать «Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре» онлайн - страница 203

Интернированные в Галиции повстанцы не переставали беспокоить царское правительство, вызывали подозрения и опасения. Николай I еще в начале 1831 г. высказывал недовольство в связи с намерением венского правительства выдать А. Чарторыскому австрийский паспорт, если бы он вышел из состава повстанческого правительства в Варшаве и эмигрировал в Австрию; при этом российскому двору было обещано, что за князем будет установлено наблюдение полиции и, в соответствии с австрийскими правилами по отношению к «польским изгнанникам», он будет находиться «в распоряжении» российского императора. Однако царь иначе смотрел на «изгнанников» и через Татищева передал требование венскому кабинету: «чтобы совсем не выдавали паспортов – и никому; чтобы, напротив, выдали нам всех, кто стал бы искать убежища в Австрии». Подчеркивалось, что среди таких эмигрантов могут быть «польские инсургенты», и, выдав им паспорта, австрийское правительство столкнется с проблемой выдачи России людей, въехавших в империю Габсбургов на законном основании. «Это, несомненно, – писал Нессельроде Татищеву, – было бы противно чувству справедливости и деликатности императора Франца, в то время как наш августейший государь […] не смог бы, со своей стороны, отказаться от требований выдачи означенных лиц».

В корпусе Дверницкого находились польские офицеры, дезертировавшие из австрийской армии, а также примкнувшие к повстанцам галицийские помещики, по отношению к которым Татищев хотел добиться от австрийского правительства применения «антиэмиграционных мер» и установления постоянного надзора. Он сообщал о недовольстве населения Галиции разоружением корпуса и переслал в Петербург полученные через Ридигера «Заметки и сведения о настроениях жителей Галиции», составленные подполковником австрийской армии графом Карачаем. В «Заметках» говорилось об активном участии галицийской шляхты в «польской революции» и «бесчисленной помощи», оказываемой «армии мятежников». Автор видел в польском национальном движении большую угрозу для Австрийской империи, опасаясь, в частности, его революционизирующего влияния на Венгрию, «где стремление к независимости вследствие соседства с беспокойной нацией легко может найти опасных поборников». В самой Галиции, объяснял он, поляки не выступают, так как, в соответствии с концепцией А. Чарторыского, питают надежды на восстановление Польши при поддержке Австрии; эту концепцию разделяет гражданский губернатор Галиции князь А.Л. Лобковиц, который, ложно понимая «истинные интересы Австрии», считает «естественным» и полезным для нее создание между «северным колоссом и Германией» буферного польского государства. По словам Карачая, Лобковиц не предпринимает никаких мер против тех, кто в Галиции помогает «мятежникам», так как боится спровоцировать взрыв в провинции; к его мнению прислушиваются в Вене, и потому необходимо раскрыть глаза правительству на то, что происходит под началом губернатора, разоблачить «пороки и беспечность его тамошних чиновников, бóльшая часть которых – галицийцы, считающие себя поляками, – разделяет их преступные устремления». Автор «Заметок» рассчитывал на влияние российского двора и одновременно давал ему рекомендации: он предлагал, чтобы царь объявил широкую амнистию повстанцам, так как это «произвело бы очень хорошее впечатление на всю Европу», а на будущее советовал изолировать польскую молодежь от французского влияния и обеспечить ее образование в России.