Читать «Россия земная и небесная. Самое длинное десятилетие» онлайн - страница 100

Когда какое-то мнение натыкается на множество несообразностей и все-таки держится, значит, есть некая психологическая причина его возникновения. В данном случае нетрудно понять, в чем она состоит. Нашему падшему сознанию физиология брака представляется чем-то нечистым, неприличным. Как бы ни внушала нам масс-культура, что «секс» – совершенно естественное дело и им можно заниматься чуть ли не на людях, ощущение его постыдности остается в нас неистребимым. Вот это-то «встроенное» в нашу нынешнюю природу ощущение мы и проектируем по закону ретроспекции на догреховных Адама и Еву, не умея себе представить, что в своей первозданной чистоте они воспринимали плотское соединение так же спокойно, как еду и питье. А это было именно так. Выражаясь святоотеческим языком, брачное совокупление было у них «бесстрастным». Не физиология изменилась у супругов после греха, а их отношение к физиологии, и к прежнему, бесстрастному отношению к ней возврата уже не было, если не считать акта зачатия Иоакимом и Анной Пресвятой Богородицы, который, безусловно, был бесстрастным, и других подобных супружеских слияний, в которых обе стороны достигли высокой святости.

Это дает нам ключ к пониманию того, в чем состоит второй путь спасения – спасения в браке. Выше мы говорили, что, активно занимаясь устроением «земли», что в полной мере возможно лишь в супружестве, человек не должен забывать о Боге. Теперь можно выразиться еще сильнее: он должен восходить в браке к святости. Если это получится, тогда различие между «ангельским» чином и мирянским исчезает, поскольку сам брак, которым мирянин отличается от монаха, становится ангельским. Поэтому Бог равно призывает нас на оба пути спасения, и даже само это призывание в обоих случаях имеет одну и ту же форму.

По свидетельству многих подвижников (например, Симеона Нового Богослова), причиной их вступления в иноки было видение, которое они описывают как «свет», наполнившее душу неизъяснимым блаженством. После этого блаженства все земные утехи казались им ничего не стоящими, и они уходили в монастыри и пустыни, полагая, что там, в молитвенной сосредоточенности, дивный свет будет являться им каждодневно. Но как бы не так: вначале он надолго исчезал, и только к концу жизни, после многолетних подвигов, начинал постепенно возвращаться – не той яркой вспышкой, как в юности, а ровным тихим сиянием, не возбуждающим, а дающим умиротворение и спокойную радость. В чем же был смысл внезапной вспышки? Конечно же, это был аванс, задаток, который нужно было отрабатывать, талант, данный для приумножения, ссуда на обзаведение материалом для начала строительства. Показав юноше Свой Свет, Господь приглашал его пойти иноческим путем, спасаться в монашестве, ибо видел, что он может это «вместить».

Но разве не то же самое происходит и у того, кто не создан для иноческой жизни и может спастись лишь в браке? Ведь тут тоже дается бесплатная ссуда – воспетая в бесчисленных стихах и романах безумная влюбленность жениха и невесты. И эту ссуду тоже надо отрабатывать терпеливым созданием прочной семьи. И так же, как в монашеской келье, муж и жена в своей семейной квартире в особенно тяжелые моменты черпают силы в воспоминаниях о том несказанном свете. И если сил у них хватит, та первоначальная любовь вернется к ним, но уже не бурной страстью, а тихой радостью, и семья станет домашней церковью, и Бог будет неотлучно присутствовать в этой церкви, и супруги, образовав «плоть едину», станут подобными Богу…