Читать «Роман Нелюбовича» онлайн - страница 14

Жил Аркашка далеко, на другом конце улицы. Прежде чем я донёс его до дома, хмель из моей головы изрядно повыветрился. Хорошо хоть бутылка со мной. Положив Аркашкино тело на родной порог, я сделал глоток и постучал в дверь. Открыла та же миловидная женщина, что и утром: те же глаза, те же скулы, светлые волосы спрятаны под косынку… Определённо, сейчас она понравилась мне ещё больше. Как там Аркашка её назвал? Нюрка?.. Анна, Аннушка… Ладно, пусть будет Нюрка.

– Доставку заказывали? – попытался сострить я. – Вот, пожалуйста. С вас рюмочка чаю.

Она улыбнулась. Улыбка получилась вымученная, а в глазах появился некий симбиоз печали и покорности. Такой взгляд встречается у собак, которых не любит хозяин или у которых хозяина вовсе нет.

– Если можно, не могли бы вы… – она кивнула на мужа.

– Внести? Легко.

Я вновь водрузил Аркашку на плечо, причём постарался сделать это с некоторым пафосом, дескать, смотрите, я ещё ничего, бодренький.

– Куда?

Она провела меня в помещение похожее на летнюю веранду и указала на кровать. Я положил Аркашку; женщина сняла с него обувь и накрыла одеялом.

– Так что там насчёт рюмочки?

Женщина опять улыбнулась своей вымученной улыбкой и жестом позвала меня за собой. Мы прошли через тёмные сени в переднюю часть дома. Русская печь, диван, холодильник, у окна стол и три табуретки, на стенах кухонные шкафчики из девяностых – практически моя изба в миниатюре, только чище и уютнее. Я сел на табурет, достал бутылку.

– Тебя, кажется, Нюра зовут?

Она кивнула и поставила на стол тарелку с холодцом. Закуска. Я принюхался. Холодец пах чесноком и укропом. Его бы ещё горчичкой смазать и хлебушка ржаного… Нюрка нарезала хлеб, поставила баночку горчицы. Я налил самогон в рюмку, выпил, закусил и сказал:

– Необычное имя. Выпьешь?

Нюрка села напротив, подпёрла рукой подбородок. Сейчас она походила на мою бывшую, та тоже любила смотреть, как я ем. Но это было в начале нашей семейной жизни, потом я ел в одиночестве.

– Так что, налить? – я потянулся к бутылке.

– Нет-нет, – быстро проговорила она. – Я нет, я не пью.

В словах её было столько же искренности, сколько печали в глазах. Я пожал плечами: нет, так нет – налил себе и выпил.

– Как хочешь. Остатки спрячь, мужа завтра опохмелишь.

Нюрка встала, чтобы убрать бутылку в холодильник. Я тоже встал. Настало время уходить, но уходить не хотелось, тем более, Нюрка нравилась мне всё больше. Я взял её под локоть, потянул к себе. Она испуганно всхлипнула, упёрлась мне ладонями в грудь, но не сильно и не уверенно. Задышала часто, отвернулась, я прижался губами к её уху, зашептал:

– Ты меня не любишь, не жалеешь, разве я немного не красив? Не смотря в лицо, от страсти млеешь, мне на плечи руки опустив…

Это было единственное, что пришло на ум – стихи Есенина – и пусть я продекламировал их без особого изыска, главное слово – страсть – я произнёс как оно того и подобает – со страстью. Я почувствовал, как Нюркины руки задрожали и перестали меня сдерживать.