Читать «Роксолана и Султан» онлайн - страница 80

А опасность, зависть и ненависть были. Конечно, гарем не простил Хуррем такого неожиданного и, главное, по мнению гарема, незаслуженного возвышения. Если бы она обхаживала валиде, Хатидже-султан, кизляр-агу, наконец, если бы делала подарки, кого-то отталкивала, оговаривала, с кем-то враждовала, подличала, чтобы добиться своего места в спальне Повелителя, ее бы поняли. Гарем разделился бы надвое, в таком случае нашлись бы желающие получить и свою толику рядом с победительницей, как и противники.

Но Хуррем никого не отталкивала от кормушки, никого не оболгала, не оговорила, ни о ком вообще не сказала дурно. Это, пожалуй, больше всего злило гарем – Хуррем была среди них словно сама по себе, всегда одна, даже когда показывала игру теней от пальцев на стене или пела свои песни. К стихам гарем и вовсе относился настороженно.

Она была со всеми приветлива и ни с кем ни о ком не злословила. Наложница, ни о ком не сплетничающая, ни против кого не замышляющая, всегда подозрительна, а если она еще и грамотна, как мужчина, и с первой ночи завоевала сердце Повелителя настолько, что тот забыл остальных, а баш-кадину вообще прогнал с глаз долой, и вовсе становится объектом ненависти тех, у кого так не получится.

Гарем не интересовали чувства не только Роксоланы, но и самого султана; своим возвышением наложница нарушила устоявшийся порядок, а поведением – порядок в гареме, что не могло нравиться валиде. И кизляр-аге эта худышка тоже не нравилась, прежде всего потому, что попала в султанские покои не с его, евнуха, помощью, а вопреки таковой.

Теперь в гареме все были против Роксоланы, хотя спроси любую или любого почему, объяснить не смогли бы. По гарему покатилось: Хуррем околдовала Повелителя, иначе чем объяснить, что он забыл остальных ради этой маленькой худышки.

Возвращаясь от Повелителя, она почти падала на свою постель и закрывала глаза на пару часов. Дело не столько в усталости, сколько в нежелании видеть ничьи лица, выдать свои чувства, в желании сберечь от гарема свою Любовь, не расплескать, не позволить множеству языков заболтать и испоганить то светлое, что было между Повелителем и ею.

Гарем решал по-своему: Повелитель снова всю ночь не давал спать Хуррем, неужто она так хороша в постели? Но выведать ничего не удалось. Не только бывшим подругам или служанкам, но и Хафсе, как ни старалась валиде, ничего о постельных страстях Роксолана не рассказывала, ограничиваясь словами надежды, что Повелителю нравится.