Читать «Роза Люксембург: «...смело, уверенно и улыбаясь – несмотря ни на что...»» онлайн - страница 12

Дело в том, что в русской Польше людей, подобных Розе Люксембург, ожидала ссылка в Сибирь. Напротив, в Германии с 1890 г. легально действовала крупнейшая социал-демократических рабочая партия, в активе которой были, наряду с прочим, двенадцать лет подпольной борьбы против запрета в условиях пресловутого «Исключительного закона против социалистов» и многочисленные успехи на выборах. Что могло быть естественнее для польской социалистки, чем отправиться в императорскую Пруссию-Германию, которая в своих западных областях обладала частью аннексированной польской территории? Тем более что она владела немецким языком устным и письменным лучше многих немцев, не говоря уже о знании других языков – польского, русского, французского, английского и итальянского.

В СДПГ молодая женщина быстро достигла известности. Она находилась на левом фланге партии и вскоре стала его ведущим представителем. В германском рабочем движении Розу Люксембург любили или ненавидели, причём она далеко не всегда облегчала жизнь и тем, кто её почитал. Но её политической родиной оставалась СДКПиЛ. Эта маленькая партия откололась в 1893 г. от основанной годом раньше «Польской социалистической партии» (ППС); вначале она называлась «Социал-демократия королевства Польского» (СДКП), а позже, когда к ней присоединились литовские левые под руководством польского аристократа Феликса Дзержинского, была переименована в «Социал-демократию королевства Польского и Литвы». Столкновение с большинством ППС возникло из-за вопроса о самостоятельном польском государстве. Круг единомышленников-социалистов, в который входила Роза Люксембург, отвергал создание такого государства, боясь распыления антикапиталистических сил. Кроме того, эти люди боролись против всякого национализма, в том числе и польского, так как он препятствовал освобождению от угнетения и эксплуатации.

Сколь привлекателен ни был этот взгляд и сколь обоснованным могло представляться опасение польского национализма, столь же нереалистической оказалась эта позиция. На рубеже XIX–XX вв. почти во всех государствах Европы преднамеренно разжигавшийся национализм дорастал до шовинизма и ненависти к другим народам. В конечном счёте позиция Розы Люксембург и её друзей в польском вопросе вела к изоляции интернационалистских левых в Польше, выйти из которой они не могут и по сей день. Роза Люксембург и более чем через восемьдесят лет после смерти считается на своей родине, в Польше, личностью, не подлежащей упоминанию.

Но даже если Роза Люксембург и её друзья терпели неудачу, сталкиваясь с национальным вопросом, как, впрочем, и все левые во всем мире, их неприятие всего националистического освобождало путь для того, чтобы сконцентрироваться на социальном вопросе и его решении. Хотя в европейской социал-демократии перед Первой мировой войной существовало широкое согласие относительно того, что проявления социальной несправедливости, сплошь и рядом встречавшиеся при капитализме, могут быть устранены только с его преодолением, в практической политике руководители социал-демократических партий Европы направляли внимание на собственное усиление, достигнуть которого в будущем они рассчитывали, как и прежде, всё более значительным приростом численности сторонников: больше рабочих, организованных в профсоюзы, больше членов партий, больше мест в парламентах. К тому же было всё больше пролетарских организаций «предполья» и, как ошибочно предполагалось, они становились все более сильными – от потребительского союза до жилищно-строительной сберегательной кассы, от гражданской конфирмации до похоронных церемоний, совершавшихся общинами, члены которых не принадлежали ни к одной официальной церкви. Всё это функционировало прежде всего там, где рабочие жили в одной среде, сталкиваясь с одними и теми же заботами и проблемами. Уезжая, они выпадали из этой среды; в отличие от мелкобуржуазного внешнего облика, в пролетарском было нечто мимолётное.