Читать «Роза (пер. Ганзен)» онлайн - страница 22

А то позоветъ меня съ собой на сушильныя площадки. Пріѣдемъ туда, и Гартвигсенъ начнетъ перебирать рыбу съ видомъ хозяина и задавать Арну Сушильщику разнаго рода вопросы. — Ты подумалъ ли, что завтра можетъ пойти дождь и опять смочитъ рыбу? Ежели у тебя мало народу, такъ ты только скажи мнѣ. — Арнъ Сушильщикъ отвѣтитъ, что народу-то у него довольно, да вотъ солнца мало, и на сушку нужно свое время, а Гартвигсенъ на это:- Да, да; я такъ порѣшилъ, чтобы рыбу упластовали еще до конца іюля. — И хотя Арнъ Сушильщикъ самъ отлично зналъ это, онъ все-таки всплеснетъ руками и прикинется изумленнымъ. Тогда Гартвигсенъ примется растолковывать ему, какъ дѣло велось прежде: что и въ прошломъ году рыбу упластовали, погрузили и отправили къ этому сроку, и въ позапрошломъ, и всегда такъ было. Дѣлать нечего, Арну Сушильщику приходится сдаться. А Гартвигсенъ позоветъ меня съ собой дальше и продолжаетъ:- Да, хорошо ему, Макку, — знаетъ только свою контору да счеты, а вотъ по части всякаго надзора да присмотра, да всей этой головоломщины съ рабочими — это все на мнѣ одномъ. Того и гляди, жениться не выберу досуга!

Роза отдохнула и похорошѣла отъ этой мирной жизни. Она часто брала Марту за руку, отправлялась съ ней къ дѣтямъ баронессы и подолгу проводила съ ними время на прибрежныхъ скалахъ. Въ эти часы весь домъ бывалъ въ моемъ распоряженіи, и я могъ вполнѣ спокойно предаваться тому своему тайному занятію, о которомъ уже упоминалъ разъ. Я запиралъ всѣ двери и окна, чтобы никто ничего не слыхалъ, и каждую четверть часа выходилъ посмотрѣть на дорогу — не идетъ ли кто, а затѣмъ опять возвращался къ своему дѣлу. О, я рѣшилъ, что прежде всѣхъ узнаетъ объ этомъ Роза; и пока я еще помолчу насчетъ этого.

Какъ она была искренна и мила! Когда она замѣтила, что Гартвигсену хотѣлось скрыть свои уроки со мной, она стала уходить въ эти часы изъ дому подъ видомъ покупокъ въ лавкѣ. Такъ же деликатно вела она себя по вечерамъ, когда мы съ Гартвигсеномъ болтали о томъ, о семъ; она была дама образованная, но снисходительно относилась къ намъ, хотя бы мы даже мололи вздоръ; снисходила она втихомолку и къ Гартвигсену, когда онъ бывалъ грубъ. Гартвигсенъ же иногда выражался прекурьезно. Ставъ тузомъ, онъ не придерживалъ языка, даже когда ровно ничего не смыслилъ въ дѣлѣ, а, напротивъ, сыпалъ такими фразами, какихъ я сроду не слыхивалъ. Господи, что только творилось у него въ головѣ! Разъ онъ разсуждалъ о морѣ житейскомъ и выразился удивительно:- Да, Лютеръ — вотъ былъ самый главный корабль въ семъ морѣ житейскомъ; я, понятно, не могу этого знать, а только такъ разсуждаю по простотѣ своей. И вѣра его, я полагаю, самая отличная вѣра для хорошаго человѣка.