Читать «Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию» онлайн
Джонатан Эйг
Джонатан Эйг
Рождение таблетки
Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию
Филип Ларкин, Annus Mirabilis
THE BIRTH OF THE PILL
Глава первая
Однажды зимним вечером
Эта старая женщина всю жизнь любила секс и всю жизнь стремилась убрать с его пути главное препятствие. Рыжие волосы ее поседели, сердце давало перебои, но она не сдавалась, ведомая все тем же простым и сильным желанием: иметь научный метод контроля рождаемости, такое волшебство, чтобы женщины могли сколько угодно заниматься сексом и не беременеть. Идея вроде бы разумная, но годы шли, а ученые в один голос твердили, что это невозможно. Времени у нее оставалось совсем мало – именно поэтому она пришла в эту квартиру на верхних этажах Парк-авеню для встречи со своей последней надеждой.
Этой женщиной была Маргарет Сэнгер, легендарная воительница двадцатого века. А ее последней надеждой был Грегори Гудвин Пинкус, гениальный ученый с высочайшим IQ и неоднозначной репутацией.
Пинкусу было сорок семь, ростом он был под метр восемьдесят, на лице щетинистые усы, вокруг головы седеющие волосы – в общем, похож на гибрид Альберта Эйнштейна с Граучо Марксом. Когда он влетал в комнату, вертя сигарету в пожелтевших пальцах, все присутствующие сбивались возле него в кучу – послушать, что он скажет. Знаменитым он не был, научных премий не имел, изобретений, перевернувших мир, под его именем не значилось. Он долгое время считался в научных кругах изгоем, в Гарвард его не взяли как радикала, в прессе его гнобили; единственное, что ему оставалось, – проводить разнообразные и частенько рискованные эксперименты в переоборудованном гараже. И при этом от него исходила уверенность – будто он заранее знал, что когда-нибудь мир признает его гениальность.
Пинкус был биологом и, вероятно, одним из лучших в мире специалистов по репродукции млекопитающих. В тридцатых годах, на заре своей профессиональной деятельности, он пытался оплодотворять в чашках Петри яйцеклетки кроликов – примерно той же техникой, что через несколько десятков лет позволит осуществить экстракорпоральное оплодотворение у человека. Он был молод и красив, его воображение не знало границ. Он позировал на газетных фотографиях и хвастался репортерам, что скоро в репродукции людей настанет новая эра и производство потомства станет управляемым. Путь укажет наука.
Но американцы не были готовы к подобным заявлениям. Пресса сравнивала Пинкуса с Виктором Франкенштейном – персонажем Мэри Шелли, ученым, пытавшимся познать тайны жизни, но случайно сотворившим чудовище. Гарвард отказал Пинкусу в постоянной должности, ни один другой университет его тоже не взял. Его сочли слишком опасным.
В такой ситуации человек более скромный сменил бы направление работы, более слабый – поддался бы злобе и отчаянию. Но не таков был Гуди – так сокращали его второе имя друзья и родные, имея в виду его дружелюбный характер. Пусть в общении он был теплым и дружелюбным, но во всем, что касалось работы, это был, по выражению одного из коллег, «еврей – уличный боец». Если его сбивали с ног, это была лишь пауза – перед тем, как Пинкус поднимется и снова бросится в драку. Когда его выкинули из Гарварда и других предложений работы не поступало, он уехал в Вустер, штат Массачусетс, – фабричный городок, где бывший гарвардский коллега предложил ему низкооплачиваемую и малопрестижную позицию исследователя в Университете Кларка. Он работал в подвальной лаборатории рядом с угольной кладовой, откуда летела пыль, оседающая на препаратах. Он просил университет выделить ему настоящую лабораторию – просьбу отклонили
