Читать «Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37» онлайн - страница 168

– В кайф, разумеется. Кому не в кайф верные доберманы? Только они нервные очень, эти доберманы. На них времени много надо тратить. Я бы предпочла верного ротвейлера. Или верную немецкую овчарку. Или верного сенбернара. Или верного ретривера. Или верного ирландского терьера.

– Тебя заклинило? Танька, ты все породы собралась перечислять?

– Спокойные породы.

– Я бы поспорила про «спокойные» породы. Мой, зараза, на старости лет стал таким дёрганым, что ой! Все уговаривают усыпить, потому как он слепнет, глохнет, а я… Я не могу. Я прихожу с работы, он встаёт с подстилки, шатаясь, и всё равно плетётся мне навстречу. Я на корточки присаживаюсь – он мне лицо лижет. Слюны уже почти нет, дыхание горячее, зловонное, но это такая нежность… – Марго всхлипнула и несколько секунд помолчала, справляясь со спазмом. – Самую дорогую «Роял Канину» ему покупаю. Крохотные пакетики по стольнику. Для послеоперационных собак. С ладони кормлю. Никто, Танька! Никто и никогда не любит сильнее, чем собака. Всю его жизнь он только и делал, что ждал меня с работы. И ни единой жалобы, никакого: «Где ты шлялась?!», «Куда тебя на ночь глядя несёт?!» Всегда ждёт, всегда лицо лижет. Даже если я ему миску с водой, сука, забывала оставить! Светка, тьфу-тьфу-тьфу, сейчас, когда наш древний пёс умирает, на человека стала похожа. Я всё боюсь, что он без меня умрёт. Ему же наверняка страшно будет умирать в одиночестве. Это так несправедливо – умирать в одиночестве… Я даже рада, что мне грёбаное посольство визу сейчас не дало. – Маргарита Андреевна украдкой слизнула предательски покатившиеся из глаз слёзы. – Так, всё, в ближайшие выходные начешу его, накормлю его любимой бужениной от пуза, в миску блатной минералки без газа налью, и ветеринара вызову. Пусть умрёт у меня на руках, счастливый. Я его буду гладить, и он просто уснёт. Ведь так? Я спрашивала и читала – сейчас у них усыпление двухэтапное, не такое жестокое, как раньше. Я его буду чесать за ушком – и он просто уснёт, да?

Татьяна Георгиевна с глубоким сочувствием смотрела на подругу. Пёс Маргариты Андреевны был огромной частью её жизни, она приобрела его, когда Светка была совсем ещё крохой, и для Маргоши эта старая собака была не просто собакой, а членом семьи, близким существом. Мальцева подошла к старшей акушерке и крепко обняла её.

– Да, родная. Он просто уснёт, – прошептала она.

– Всё! – Марго шумно вдохнула воздух носом. – Раз, два, три, Маргарита Андреевна – не дури! Ремонт, наконец, сделаю! И вообще, забодалась уже поносные лужи подтирать, падая с ног после суточных марафонов, – она решительно освободилась из объятий подруги. – Да и мужик этот, из Колорадо, собирается прилететь. Раз мне не… А в хате псиной так прёт, что с ног сшибает.

– Ну да, цинизм – единственно оружие беззащитных, – мягко улыбнулась Мальцева.

– Кто бы говорил! – усмехнулась Маргарита Андреевна.

– Довлатов говорил. Я его не очень люблю, но…

– Так! – решительно перебила её старая подруга. – А теперь главный вопрос: кто отец?