Читать «Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37» онлайн - страница 115

– Татьяна Георгиевна, там…

– Что случилось, Светлана Борисовна?!

– Там… Там изнасилование, а я… Я не знаю, что делать.

– Настя, сама разберёшься! – коротко кинула Мальцева Тыдыбыру и быстро вышла из кабинета. За ней следом выскользнула Серая Мышь.

Настенька Разова дождалась, пока за Серой Мышью закроется дверь, мухой вскочила, проверила, плотно ли прикрыта. И затем снова уселась за стол заведующей. Но уже с совершенно другим выражением лица. Важным и несколько начальственно-высокомерным. Достала из кармана халата футляр с очками и айфон. Очки у Насти были без диоптрий, «имиджевые». Достав их из футляра и водрузив на нос, Анастасия Евгеньевна расстегнула халат на пышной груди, приняла крайне загадочный вид и нащёлкала себя айфоном с разнообразных ракурсов. Немного подумав, панорамно запечатлела кабинет заведующей. И отобрав самую удачную, на её взгляд, фотку, тут же запостила её в Инстаграме, сопроводив комментарием: «Приговорили исполнять обязанности заведующей ЖК. Мало мне стационара! Людей навалом, а работать некому!» Затем сняла очки, положила их в футляр, футляр – в карман. Айфон оставила на столе. И занялась базой данных, периодически поглядывая на растущее количество лайков в своём инстаграмчике. Где она нынче тусовалась и где называлась уже не tdbr, как в предыдущей, ошибочной жизни в Живом Журнале, а просто и элегантно: akusher-HA! Анастасия Евгеньева недавно прочитала весьма забавную книжицу именно с таким названием – «Акушер-ХА!» И теперь, когда её в Инстаграме спрашивали, не она ли автор – Настенька или таинственно отмалчивалась, или отвечала невнятно-загадочно, намекая, что, мол, не чужда, не чужда… Что правда, некоторые тётушки очень быстро вычисляли, что к описываемым в «Акушер-ХА!» реалиям пользователь akusher-HA имеет примерно такое же отношение, как ворона к полотенцу, поэтому, собственно, Настенька Разова и прикупила имиджевые очки – для солидности. Она полагала, что они делают её старше. Очки же делали её ещё забавней. Но Анастасия Евгеньевна не унывала. Возможно, такая почти патологическая Настенькина привязанность к Интернету объяснялась тем, что дома, для мамы и папы, с которыми Настенька Разова и жила, она всё ещё была маленькой девочкой, папиной плюшевой мишечкой, маминым пупсиком; её холили, лелеяли, голоса на неё ни разу в жизни не повысили, Настеньку всегда ждали вкусный, сытный обед и перестеленная мамой постелька. Настя Разова очень любила своих родителей, но именно из-за этого она так и не выросла. Настеньку дома всегда ждали задушевные уютные беседы и всецелое понимание и приятие. У Насти в доме была настолько нежная и ласковая атмосфера, что даже в подростковом возрасте, когда гормоны бушуют, нейротрансмиттеры бесятся, а душу выворачивает так, что малейшее замечание, не говоря уже о грубом окрике, способно вызвать к жизни совершенно несимметричный экзистенциальный бунт – нимфеточно-трогательный аппетитно-пухлый мамин-папин «teddy bear Настёныш» просто ел конфеты, запивая их сладким чаем. Не было диктаторов – были старшие друзья, всегда готовые прийти на помощь. Плюс мягкий Настин характер, плюс бесконечная благодарность родителям, плюс… Много плюсов в таком родительском доме, как у Насти. Казалось бы – счастье, но… Но Настя Разова в её двадцать семь лет так и не выросла. И продолжала играть в куклы. Что на самом деле все эти социальные сети, как не игры в куклы с поправкой на возраст игроков?