Читать «Робинзонада. Все включено» онлайн - страница 15

Как мне удалось столько дней не замечать этот кладезь моей последней надежды? Почему, несмотря на то, что в моем туре «все включено», я сразу же смирился с тем, что меня лишили пусть единственной, последней, но надежды?

Да… там лежал… коробок спичек! И хотя спичек было только три – по сравнению с нулем это была бесконечность. Три! Целых три шанса не просто выжить, а зажить по-человечески!

Погода, тем не менее, начала быстро портиться. Как ни старался я быстро дойти назад, силы были не те, да и меня начинало знобить, дошел я только затемно. На небе не было ни звезд, ни луны; все небо затянуло тучами. Я не мог разглядеть океан, но по рокоту волн понял: миролюбивых завиточков-барашков на них нет, и лодка в ближайшее время не придет. «Ветер всегда будет дуть с океана, ведь это остров», – последнее, что я подумал, прежде чем забыться в тяжелом сне.

Мне снился голод. Мне снилось, что океан выбросил на прибрежный песок консервную банку – пустую консервную банку без этикетки, но с остатками кем-то искромсанной крышки. Что такое консервная банка там, дома? Так – мусор. Здесь же это был отклик цивилизации, далекой и вожделенной. Это было, чуть ли ни послание от всего человечества со словами: «Верь, что мы есть и что ты по-прежнему принадлежишь человечеству, ты не изгой, не отторгнутый всеми странник – ты путешественник, взявший на себя чуть больше, чем тебе под силу. Но это же твой выбор!»

Мне представлялся долгий путь банки до пустынного, затерянного в пространстве и времени берега этого острова. Фантазия моя уже во сне, в полубреду, рисовала изысканные яства, которые я находил внутри каждый раз, вновь открывая банку. То это были оливки, то персики в собственном соку. Но даже когда это была просто килька в томате, то и она представлялась мне пределом мечтаний.

Просыпался я тяжело. Тело ломило. Сначала я услышал собственный вздох, потом ощутил жжение в стертых ладонях рук. Долго я не мог понять ощущения своего тела: его ломило, но ломило все целиком, без ощущения отдельно рук и ног, или даже головы. Пытаясь пошевелить ногой, я шевелил правой рукой, а попытавшись сжать кулак, повернул голову. И жар – сильнейший жар. Я весь горел, и мой больной, воспаленный мозг только и удивлялся: «Почему в этой ненастной полутьме я не свечусь?»

Где-то там Петух уже прокричал три раза. Хозяйки после утреннего подоя выгоняли скотину. Председатель выехал на джипе в поля посмотреть, как идет покос. Заводской гудок призывал рабочих встать к станку. Менеджеры по продажам, оторвав с похмелья ухо от подушек, торопились прижать его к телефонной трубке в офисе. В проходной завкадрами из-за угла, спрятавшись и с нетерпением, подкарауливала опоздавших. Торговки на рынке, задорно переругиваясь, весело и сноровисто разбавляли сметану и честно натруженной рукой раскладывали творог из одной бочки по меньшим бочонкам с надписями: 3%, 9% и 18%… пробка на въезде в город растянулась на три километра…

Где-то там, далеко-далеко, начинался новый день.