Читать «Республика тринадцати» онлайн - страница 27

Пролетарий подошел ко мне, пожал мою руку и долго-долго благодарил меня. Тотчас же началось другое препирательство: какой диалект ввести в употребление? И тут-то заварилась настоящая каша.

Прежде всех, конечно, выступил капиталист, предлагая брать как можно больше немецких слов. Понятно, тот-час же вскочил социалист, он предложил:

— Пусть каждый говорит по-своему.

Тогда поднялся ортодокс и предложил воспользоваться тем диалектом, который в ходу у них в Литве.

Эти слова не понравились ассимилятору: он вскочил как ошпаренный. Вся кровь бросилась ему в лицо. Он подбежал к ортодоксу и наградил его лестными прозвищами:

— Литвак! Лобус! Дубина! Ослиный рог!

Понятно, что все эти предложения имели своих сторонников и противников. Кое-кто защищал ортодокса, считая вполне правильными его слова о литовском идише. Другие же утверждали, что польский идиш самый красивый.

Вмешался, конечно, атеист, нахал из Америки, и сказал, что и польский идиш, и литовский никуда негодны, настоящий идиш у них — в Соединенных Штатах. Он встал в свою любимую позу и обрушился на нас:

— Что это за идиш у вас в Европе, когда в нем все шиворот-навыворот! «Леди» у вас называется женщиной, «мони» — деньгами, «китчен» — кухней, «паппер» — газетой. И это язык? Или взять, например, имена. «Джек» у вас Янкель, «Чарли» — Хаим.

Речь американца очень не понравилась собранию: не так речь сама по себе, как весь ее тон — поучительно-заносчивый. Собрание зашумело, загудело. Все заволновались, разговорились и Б-г весть, что могло бы быть в результате, но как раз произошло удивительное, почти невероятное событие, которое положило конец всем нашим дебатам и нашим тринадцати штатам.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Если бы я был на всем острове один, я бы тоже мог рассказать вам невероятные истории, как это сделал Робинзон. Но я не один и поэтому должен точно и строго держаться правды. Я убеждаюсь, что все мои двенадцать коллег читают мои описания, и попробуй я только уклониться в сторону, как они учинят мне скандал невероятный…

От имени своих вышеупомянутых коллег и от имени самого себя я должен сказать, что мы сделали огромную ошибку и за это поплатились. Нам надо было, прежде всего, исследовать остров, а мы этого не сделали; надо было пройти весь остров вдоль и поперек, а не застрять на бананах, орехах и политике.

Коль скоро нас тринадцать человек, то мы представляем собой более или менее заметную силу… А что вышло из всех наших философствований? Да, пословица недаром говорит: человек задним умом крепок…

Все эту пословицу знают и все же… Мы, тринадцать Робинзонов, чувствовали себя на острове полными хозяевами, а когда мы занялись переливанием из пустого в порожнее, то есть я хотел сказать, политикой, мы погрузились в нее по уши, забыв обо всем остальном, занявшись организацией штатов. Выработать конституцию — вот что было главным вопросом нашего существования. А погрузившись в политику, мы, как всякие политики, махнули на все рукой. Нам казалось, что весь остров принадлежит нам, что мы единственные владыки.