Читать «Религия и наука: история и современность» онлайн - страница 362

Жильсон, однако, настаивает и на существовании вторичных причин. Было бы неверно считать, что Бог — единственная причина, или что причины естественного порядка представляют собой лишь возможности для Божественных проявлений. Бог наделяет свои создания причинной действенностью. Это подлинные центры деятельности, взаимосвязанные и зависящие как от Бога, так и друг от друга. Вера в закономерность таких причинно-следственных отношений создает фундамент для науки. Закономерность достигается тем, что каждый объект обладает собственной сущностью, своим естественным образом поведения, и потому его действия всегда приводят к одному и тому же результату.9

Как же тогда можно один и тот же результат приписывать и божественной и естественной причинности? Решение этой проблемы следует начать с признания, что это не два действия, приводящих к одному и тому же результату, и не две причины одного и того же уровня, каждая из которых ответственна за свою часть конечного результата. Скорее, этот результат как целое оказывается следствием совокупного действия как божественной, так и естественной причин, однако в совершенно разных аспектах. Обе причины могут быть действенны, если одна из них служит орудием для другой. Бог — это первичная причина совершенно иного порядка, нежели служащие для нее орудием вторичные причины. Иногда Бог творит непосредственно, как в случае чудес, но обычно Он проявляет себя через естественные причины.

Совместимо ли такое божественное управление со случайностью и человеческой свободой? Как пишет Гарригу-Лагранж: «Бог безошибочно направляет волю к свободному самоопределению в действии». Кажущаяся нелогичность предопределенного свободного выбора, который «безошибочен и случаен», разрешается следующим образом. Случайное событие определяется как обусловленное не только естественными причинами. Если бы Бог просто вычислял будущее на основании настоящего, как это делаем мы, Он бы не мог его знать. Но поскольку Бог вечен, будущее явлено Ему как реальность, как единственный определенный исход событий. Бог, существующий вне времени и обладающий неизменным знанием, знает будущее не как потенциальную и неопределенную возможность, содержащуюся в естественных причинах, но как нечто установленное вечным божественным законом. В мире событие остается неопределенным до тех пор, пока оно не осуществится. Но для Бога не существует никаких «до», для Бога оно уже свершилось.10

9 Gilson, «Corporeal World», in God's Activity in the World, ed.Thomas; см. также: Gilson, The Spirit of Medieval Philosophy (New York: Charles Scribner's Sons, 1940), chap. 7; Brother Benignus Gerrity, Nature, Knowledge, and God (Milwaukee: Bruce Publishing, 1947).

10 Reginald Garrigou-Lagrange, God: His Existence and His Nature (St. Louis: Herder, 1934).

Кроме того, в философии неотомизма божественная причинность богата и многогранна, что весьма далеко от идеи простого механического принуждения. Бог — это источник формы и материи, но Он также играет роль и в целевой причинности. Каждое существо наделено естественной предрасположенностью, которая является подлинно его собственной, но кроме того выражает и божественные цели. Бог наделяет каждое из своих созданий внутренней природой и образом действия и предоставляет ему свободно стремиться к собственным целям. Божественная причинность может проявляться на различных уровнях. В случае человеческой воли, Бог движет ею изнутри, склоняя ее к добру и пробуждая ее собственные силы, так что она может свободно действовать сама по себе. Здесь влияние Бога выступает в качестве целевой причины стремления к добру, и деяние Бога становится силой любви. Это кажется мне более подходящей аналогией, чем «инструментальные причины» (как в случае рабочего и инструмента), когда инструмент полностью подчинен тому, кто его использует. Эти аспекты неотомизма имеют много общего с парадигмой процесса.