Читать «Рассказы о Гайдаре» онлайн - страница 50

Прочтите, обсудите и тогда напишите ещё. Одно дело, когда такую совсем не маленькую повесть вам читали вслух по частям, и совсем другое, когда каждый прочтёт её сам.

Я отвечаю вам на главный вопрос: зачем в конце повести погиб Алька и не лучше ли, чтобы он остался жив?

Конечно, лучше, чтобы Алька остался жив. Конечно, лучше, чтобы и Чапаев остался жив. Конечно, неизмеримо лучше, если бы остались живы и здоровы тысячи и десятки тысяч больших, маленьких, известных и безызвестных героев.

Но этого в жизни не бывает. Далеко не всё так легко, беззаботно и просто делается...

Вам жалко Альку. Валя Колесниченко в своём отзыве пишет мне, что ей даже «очень жалко». Ну, так я вам откровенно скажу, что мне, когда я писал, было и самому так жалко, что порою рука отказывалась дописывать последние главы.

И всё-таки это хорошо, что жалко. Это значит, что вы вместе со мной, а я вместе с вами будем ещё крепче любить и Советскую страну, в которой жил Алька, и зарубежных товарищей, тех, кто брошены на каторгу и в тюрьмы.

И будем ещё больше ненавидеть всех врагов, и своих, домашних, и чужих, заграничных, — всех тех, что стоят поперёк нашего пути и в борьбе с которыми гибнут наши лучшие, большие и часто маленькие товарищи.

Вот вам ответ на первый вопрос...

Всем крепкий привет. Мите Белых, Вите Зарайскому, Алексею Подскорину, Рихтер, Вале и вообще всем, у кого на плечах толковая голова.

Я жив, здоров, живу сейчас в городе Арзамасе и работаю, пробуду здесь ещё несколько месяцев...

Будьте живы и здоровы и вы.

Ваш Аркадий Гайдар».

* * *

Много прошло времени с той далёкой поры. Погиб за прекрасную Советскую Родину Аркадий Гайдар. Возмужали и выросли вчерашние малыши.

Года два тому назад я был в Ростове. В обкоме комсомола мы разговорились с товарищами о прошлых днях и вспомнили ростовских пионеров и «Военную тайну».

— Интересно, — сказал я, — где сейчас все эти мальчишки и девчонки? Помнят ли они Гайдара?

— Я помню, — сказал один из моих собеседников. — Я Митя Белых и работаю в обкоме инструктором.

— Совсем большой! — сказал я с удивлением. — Как идёт время! А где Витя? Алексей? Валя?

Митя отвернулся к стене.

— Витя успел вырасти ещё до войны, — сказал он. — Он погиб в бою, почти рядом с Гайдаром...

Все замолчали. И я побоялся спросить в этот день, кто ещё «успел вырасти до войны», кто остался жив и здоров из тех ребят, что зимой 1935 года горевали и печалились о славной Алькиной смерти.

А через два дня мне сказали, что Алька... жив.

— Как это может быть! — сказал я недоверчиво. — Алька — герой книжный. Жил он и умирал только на страницах «Военной тайны».

— Ну, это как сказать, — заявили мне мои собеседники и подхватили меня под руки.

По широкой улице они повели меня вниз, к Дону, сказали: «Подождите, она в этот час всегда выходит с сыном гулять». И правда, я увидел, как медленно спускается к реке молодая женщина.

— Её зовут Валей, — сказали мне, — Валентиной Степановной Колесниченко, а рядом с ней бежит её сын, живой шестилетний Алька — малыш с глазами тёмными и весёлыми, как в книжке. Валя тогда, четырнадцать лет назад, была маленькая, беленькая, с косичками, и галстук у неё всегда сбивался на сторону. Давно уже пополнены ряды «первого октябрятского отряда имени мировой революции», о котором писал Гайдар.