Читать «Разорванные цепи» онлайн - страница 7

Конечно, ошибалась тоже, но каждый раз, смотря на колонки цифр передо мной, пыталась понять, почему в этот раз не увидела закономерность в их рядах. Это как игра в шахматы, которой я предавалась часами, частенько выигрывая у отца и его немногочисленных гостей, приводя тех в восхищение. Я игралась своим умением, как девочка с новой, еще не надоевшей куклой, а моя жизнь уже уверенно вела меня по выбранной дороге, заставляя отца все внимательней всматриваться в дочь и все чаще повторять:

— Нет, дочка, природу ничем не обманешь, и генетика страшно умная наука. Эх, видел бы твой дед свою внучку. Жаль, что не дожил до сегодняшнего дня. Полинка, он бы тобой так гордился! Мой отец всегда был уверен, что талант детей передается именно с генами родителей. И всю жизнь учил этому своих студентов, повторяя: «От осинки не родятся апельсинки. Так и от дураков гении не рождаются даже в седьмом поколении!»

Не знаю, но сейчас, оглядываясь назад, я бы еще добавила, что очень большое значение имеет то, в какой среде взрастает этот талант. Мой папа тоже был талантлив, иначе не поднялся бы так высоко рядом с хищными акулами финансового бизнеса. Одной удачи для взлета в этой специфической сфере мало, надо обладать гениальной прозорливостью и цепкостью, умением топить соперников и без трепета наступать на горло собственной жалости. И все это одновременно, когда шатается привычный мир, грозящий под обломками скорого обрушения похоронить тебя со всеми, кто так дорог. Но он делал все, чтобы оставаться на плаву, потому что в кроватке заливалась плачем новорожденная дочка, которую жизнь уже с рождения обездолила, лишив материнского тепла и рук. И за плач которой хотелось перегрызть глотки всем без разбора.

Может, именно в этот момент и проявились эти скрытые ранее жесткие и резкие черты его характера. Он стал волевой рукой вести свой бизнес. Партнеры начали бояться его властности и ненасытности, безразличия и безэмоциональности, злого упорства, с которыми он прибирал к рукам очередную разорившуюся фирму. Деньги, деньги, деньги… и любимая дочь, под ноги которой он бросал их, не считая. Казалось, все, что его интересовало, именно две этих составляющих — я и деньги. Только в такой последовательности. И еще память о моей, так рано ушедшей из жизни, маме. Ее портреты в доме были в каждой комнате: в моей спальне над кроватью, на столе в кабинете отца, в офисе. Порой, обнимая меня и поглаживая по длинным волосам, он вздыхал, глядя на ее изображение.

— Полинка, ты так похожа на нее, те же глаза, рот, нос. Даже упрямое выражение на лице и то ее.