Читать «Разворот полем симметрии» онлайн - страница 28

Никита Сафонов

То есть «любое», когда сам центр нетронут

и вот снова работники пытаются перейти строгую формальность не записать то, с чем они «работали», цемент и нерв, пустая стена и найти подходящее время для перезаписи, случайно попадая в работу, перемещаясь дальше

Вытянутый материал два-десять, то, что в окне (осталось там) может находится над полосами, оставшимися цветным пятном, чтобы вдруг разойтись в момент, пока условие не решится в пользу ни одного здания, наклонившего каждый фрагмент в осторожности твердой основой

законченное рассуждение (а как иначе это могло выглядеть), названное так от нехватки воспроизвести единство и получить только символ, иначе стыкующий ясность и отношение, сообразно памяти, как несогласованности данного (разнесения)

Вдоль реки, о чем, оставшись, река, как строгий сосуд оставаясь формой, не позволила переписать – думая об этом – те и другие, ровные полосы столбов и приведенные сводки насилия, некоторые цвета

над самой формой вдоль сложенных цитат на каждом из них через новостные ленты и шум

и очередной абзац, заменяющий палитру на грязь, опадающую со стен, соль на стене, в обрамлении предположений

над синим – коричневый, п. 5 и 6 сложены,

«6» и «14» – белый и красный

коричневая полоса ошибочно продолжает небо,

изображенное ртом

Этот пример, взятый как совокупность усилий, оставляет и эту, и следующую, затемненную, картину полей, на которых цвет заполняется. Обнаруженное, ставшее и вторым, и просто другим, очередным движением по спокойному изображению – катастрофы, когда, смешавшись, конструкция освещения не разрушилась, но продолжила распадаться. Мелкие части пятнадцати кадров то исчезали, то просто перемещали объект, определимый вне света, из собственных тел и следов предметов в обратном порядке, устанавливая то ли зеркала, то ли часы на отдельных элементарных частях представления

в центре верхний край вазы круглый, изнутри белый гипс кажется полосой

Подлинники, печатающие знакомые вещи: назвать это слепым, закрыть рукой то, что не названо – совершает

дыхание и слюна

шрамы и легкие

На вырванных листах уже нет света и сообщения; этим неисполненным не воспользоваться, от чего остается только одна смена и описание – этих страниц в моменте пожара. Эти знаки были выписаны не для того, чтобы оставить дальнее море и мыслимый облик-пейзаж, те несколько предложений: акт освещенной им стороны, поверхность впереди затемненных сюжетов рельефа

Общие для двух суждения понятного – в центре, которого так неявно нет таковым – семь непохожих на числа пяти рассеивающих семь заключений до подписания акта на камне. В том, что значилось как «округ 7» не находилось места. Рассеиваясь, места занимали различные положения,

различая страницу на пейзаж резиденций, узкие полосы или узоры вспышек над бесконечным изображением отказа: где нет ни возможности, ни падения ряда. С этих записей снова на другого песка дробь – красной – и белой – фронтали (не перейти к удалению) (начала дня)

Полем дыхания заканчивается вертикально стоящий шрам соответствий очередности в игре до распада – границы владения каждого рта; актуального перехода от промежутков заката до послесловия общих черт