Читать «Разведка без мифов» онлайн - страница 3

Затем пассажирам — тринадцати советским военным советникам, летчикам и танкистам — было выдано личное оружие зарубежного производства и фальшивые паспорта.

Как значилось в моем документе, — продолжает Л. Хургес, — я «получил» его в Польше в г. Кракове, о чем свидетельствовала личная подпись краковского воеводы и его печать. Из штампов следовало, что я «проживал» в Познани, Варне, Лодзи, Варшаве, Дрездене, Варне и Галаце, откуда завербовался в Мексику и на этом пароходе следую в Вера-Крус. К паспорту прилагалась легенда, которую я должен был выучить и уничтожить. Согласно легенде, мы с отцом были репрессированы советскими властями. Отец умер в заключении, а мне удалось бежать и через Финляндию попасть в Польшу, где я и получил этот документ. Правда, слабым местом в легенде было то, что, пробыв столько времени в Польше и Германии, я не знал ни одного слова (кроме ругательств) ни по-польски, ни по-немецки и не имел никакого понятия о городах, где столько времени «жил». Другие наши товарищи получили такие же документы, только «выданные» в Болгарии, Румынии и Венгрии. (Из неопубликованных мемуаров Л. Хургеса. Тоже изъяты у меня при обыске и уничтожены в КГБ. — Л.П.)

Лев Лазаревич Хургес — был замечательным, веселым и очень общительным человеком, роста невысокого, худощав и очень подвижен. До недавнего времени жил и работал в Грозном, иногда наезжал к нам в Москву. Болтал без умолку, но память великолепная и знал много интересного благодаря неудержимому любопытству, за которое, естественно, поплатился лагерями. Скончался 18 марта 1988 года. Вот типичный фрагмент нашего разговора:

— Государственный флаг на пароходе меняли?

— У-у-у-у, флаг мы сто раз меняли!

— Сколько?!

— Три.

Всем участникам рейса было категорически запрещено вести любые личные записи, не говоря уже о дневниках. Операции помощи республиканским силам Испании осуществлялись Главным разведывательным управлением Красной Армии.

Покинув Севастополь, однотрубный турецкий «Измир» скрылся в темноте, а утром солнце встретило на черноморских волнах двухтрубный мексиканский «МарТабан», следующий из румынского порта Галац в Мексиканский Вера-Крус.

Севастопольские умельцы-портовики — пишет Л. Хургес — знали свое дело, трубу сделали на загляденье и подкоптили лучше, чем настоящую. Внутри трубы сделали специальную топку, в которой жгли просмоленную паклю, так что дым из трубы был, как настоящий. Правда, кочегара этой трубы после «дымовой» вахты приходилось по полчаса отмывать в судовой бане.

Из дневника А. Спрогиса: 21 ноября. Идем курсом на Турцию, Босфор. Море сильно качает, У большинства ребят тошнота. Я чувствую себя сносно. Капитан и вся команда — испанцы и ни слова по-русски. Объясняемся через переводчика.