Читать «Ради любви к жизни. Может ли человек преобладать?» онлайн - страница 34

Поскольку религия выполняла двойную функцию, ее разрушение принесло нам двойную потерю. Наша религия, базирующаяся главным образом на иудаистско-христианской традиции, предоставляла нам объяснение естественного мира и моральных принципов — этики. Эти две функции не связаны, потому что то, как вы объясняете естественный мир — это одно, а ваши моральные принципы и ценности — другое. Но первоначально эти две функции не были разделены, и существует целый ряд причин почему. Прежде всего, идея, что мир создан Богом, вобравшим в себя высшую мудрость, разум и силу, была приятной и на самом деле рациональной гипотезой. И даже если вы — убежденный сторонник Дарвина и видите развитие мира и человека как результат естественного отбора или мутаций, вы все равно должны ощущать, что постулат «Бог — создатель» понимается и принимается значительно легче, чем достаточно сложная альтернатива; теория эволюции заявляет, что человек в своем теперешнем виде — это продукт определенных принципов, которые начали действовать сотни миллионов лет назад, и что это случилось в достаточной степени благодаря чистой случайности или, в лучшем случае, благодаря законам естественного отбора. Дарвиновское объяснение естественного мира выглядит достаточно логичным и приятным, но, несмотря на это, остается чужеродным для нашего сознания.

В человеке всегда была потребность, даже на ранней, наиболее примитивной стадии его развития, сформировать картину мира и его сотворения, Одна из версий сотворения, истоки которой восходят в глубину веков, заявляет, что люди были сделаны из крови, которая вытекла из кого-то, кто был убит. Однако не каждый был сделан из этой крови. Только храбрецы. Трусы и женщины были сотворены из плоти ног. Это античная версия теории, которую выдвинул Конрад Лоренц, а именно: у человека есть врожденный инстинкт убийцы, жажда крови. Это было, конечно, любезно со стороны людей, которые верили в миф о свободе женщин от жажды крови, но не так уж любезно с их стороны, в то же время, было смешивать их с трусами. Положение вещей не сильно изменилось сегодня. В соответствии с предрассудками патриархального общества женщины менее совестливы, более тщеславны и трусливы, менее реалистично относятся к жизни, чем мужчины. Сегодня хорошо известно, что все эти заявления неверны. По многим причинам мы можем переменить наш взгляд на вещи. Большинство женщин знают, каким трогательным может стать мужчина, когда заболеет. Он намного больше подвержен жалости к самому себе и намного беззащитней внутри, чем женщина. Но никто не скажет этого вслух, боясь разрушить миф. В этом случае происходит то же самое, что и в вопросе расовых предрассудков. То, что мужчины говорят о женщинах, имеет под собой не больше основания, чем то, что белые говорят о черных. Даже Фрейд заявлял, что у женщин меньше совести, чем у мужчин. Я нахожу, что трудно вообразить, что у кого-то может быть меньше совести, чем у мужчины. Эти заявления являются не более чем пропагандой, принижающей достоинства врага. Этот вид пропаганды включается, когда одна группа доминирует над другой, и абсолютно отбивает охоту бунтовать, сдерживая самоуверенность недоминирующей группы на нуле.