Читать «Ради любви к жизни. Может ли человек преобладать?» онлайн - страница 211

«В наши дни только безрассудный человек может не бояться войны».

Далее приводится китайская позиция, выраженная словами Мао Цзедуна: «Если империалисты настаивают на разжигании еще одной войны, мы не должны ее бояться… После первой мировой войны появился Советский Союз с населением в 200 млн. человек. Результатом второй мировой войны было появление социалистического лагеря с общим населением 900 млн. человек. Если империалисты настаивают на разжигании третьей мировой войны, еще несколько сот миллионов обратят свои взоры к социализму».

При сравнении отношения русских и китайцев к войне и миру возникают два вопроса. Во-первых, действительно ли существует различие, или это только кажется; некоторые полагают, что Хрущев «мягко стелил», создавая благоприятный климат для будущего саммита. Учитывая тот факт, что длительный и интенсивный идеологический спор между двумя блоками закончился компромиссным решением (после трехнедельных переговоров) почти полностью в пользу позиции Хрущева, выраженной в Декларации 81 коммунистической партии (Москва, 1960), не было смысла предполагать, что китайцы положили бы конец яростной идеологической оппозиции, если бы они считали заявление Хрущева только кратковременным тактическим приемом. Только параноик, а не серьезный исследователь может предположить, что вся китайская оппозиция является частью хитрого заговора, цель которого — заставить поверить в серьезность Хрущева.

Во-вторых, почему китайцы относятся к термоядерной войне так, будто они ее боятся гораздо меньше, чем русские. Напрашивается один очевидный ответ: поскольку у китайцев меньшая централизация и гораздо большая численность населения, они полагают, что в случае термоядерной войны разрушений у них будет гораздо меньше, чем в Советском Союзе или в Соединенных Штатах, и поэтому после войны они будут самой сильной державой мира. Что бы они ни думали по этому поводу, мы не должны забывать, что у китайцев поистине евангелическая страсть, чего нет у русских по причинам, указанным нами выше. Значат ли все эти рассуждения, что китайцы хотят войны и их курс — при всех обстоятельствах — является неизменно агрессивным, это уже следующий вопрос, к которому мы вернемся позже.

По вопросу о возможности мирных методов в борьбе за коммунизм расхождения между русскими и китайцами так же сильны, как и по вопросу мирного сосуществования. В цитируемой выше статье из «Красного флага» за 15 апреля 1960 г. говорится, что освобождение рабочих и крестьян «может произойти только в грохоте революции, а никак не путем реформизма». Югославские лидеры, которых называют ритуальным словом «ревизионисты», считаются архиврагами, а Югославию центром мирового ревизионизма. Но они часто служат фоном всего лишь фоном действительного оппонента — Хрущева, которого, конечно же, открыто не называют ревизионистом. Но позиция Хрущева становится совершенно ясной уже из Декларации 81 коммунистической партии, где он делал упор на мирном экономическом соревновании двух систем, а не на революционной деятельности.