Читать «Ради любви к жизни. Может ли человек преобладать?» онлайн - страница 10

Моя первая встреча с гениальным мыслителем состоялась в 1970 г. Мы встретились, так же как мы встречались и позже, в Сторехене в Цюрихе. У него повсюду были любимые отели, и совершенно невозможно представить себе Фромма отказывающимся от роли хозяина. Мы поговорили о серии бесед на тему богатства и скуки, которые мы планировали записать на следующий день в нашей цюрихской студии. Он сидел напротив меня с присущим ему внимательным выражением лица. Абсолютно не замечая шума и гама вокруг нас, он излагал мне свои идеи насчет записи. Когда он закончил, я подумал: «Ну, вот и все». Но нет. Теперь была моя очередь говорить. Он спросил меня, есть ли у меня возражения, и поинтересовался типом аудитории, к которой он должен был обращаться. С помощью настойчивых вопросов, демонстрирующих степень его знакомства с жизнью Германии, он хотел подойти как можно ближе к своим слушателям. Его девизом было — говорить на их языке, а не рассказывать то, что хотят от него услышать. Фромм был очень хорошо подготовлен. С ним была пугающая груда набросков и черновиков, и он постоянно пополнял их во время нашего разговора. Но на следующее утро он появился без какого-либо багажа. Я спросил, почему он не взял свой портфель. Забавно, но он покачал головой. Мы привезли его в студию. Без дальнейших церемоний он сел перед микрофоном и без всякой подготовки прочитал все свои шесть выпусков, каждый из которых длился ровно двадцать девять минут. Его единственным условием было мое присутствие. Ему нужно было к кому-то обращаться, ему был нужен представитель анонимной аудитории. Слышать одновременно спонтанные и концентрированные формулировки было той радостью, которая так редка на радио.

В то время как Эрих Фромм занимался своим делом, взяв меня с собой в свое большое сократовское путешествие, я начал замечать в операторской, расположенной за стеклом, какое-то движение. Фромм был относительно неизвестен в Европе в то время, но его слово, звучащее по цюрихскому радио, стоило послушать. Технический персонал, секретари, привратник и даже некоторые мои коллеги из редакции собрались в операторской и внимательно слушали. Я понял, что потенциал радио для «диалога» с аудиторией действительно ограничен. Мы не должны ожидать от радио многого или толкать его за границы этого потенциала. Мы пытаемся найти подходящий для среды стиль косвенной речи. Но Фромм был исключением из этого правила. Оставаясь неустрашимым, он просто «перепрыгивал» через все препятствия, которые среда ставила ему на пути. Как он этого добивался? Диалог являлся интегральной сердцевиной раздумий Фромма. Невидимый слушатель никогда не был для него простой «подпоркой» его спекуляций. Сам слушатель, и то, что этот слушатель мог ему возразить, являлось встроенной реальностью его мысли. Фромм мог слушать, так же как и говорить. Он был замечательно хорошим оратором, потому что был потрясающе хорошим слушателем.