Читать «Работник некрополитена» онлайн - страница 6

Так в молчании мы провели сорок минут поездки, сначала по темной окраине парка, потом по редко освещенной окраине города, потом по нормальным городским улицам. Не центр, конечно, но для меня — практически. От нашей узловой я редко удаляюсь, а в центре бывал считанные разы. Естественно, наверху. Делать мне там нечего. Некоторые из наших вообще продают жилье наверху и навсегда переселяются под землю. Страшно им становится наверху, особенно звездными ночами. Кажется, что налетит ветер, сдует с поверхности земли и унесет в космос, колючий, бескрайний, где не на что опереться, только ветер и звезды колючими блестками. В школе говорили, что звезды — это такое же солнце, только очень далеко от нас. Очень, очень далеко. Не верю. Очень далеко — это глубокие колодцы в подземке, в которые можно кинуть камень и тысячелетия ждать, когда он ударит о сухое дно или плеснет о поверхность воды. Очень далеко — это проходы вниз, куда глубже используемых горизонтов, откуда иногда приходят испарения, сводящие наземников с ума, заставляющие их бросаться в бесконечные пролеты, идущие очень, очень глубоко. В центр Земли я тоже не верю. Глубина бесконечна. Очень далеко — это очень глубоко. Только глубоко это еще дальше.

Говорят, раньше подземка была почти в каждом старом городе Европы, в Африке и Азии. Интересно, но и в Америке нашли очень глубокие подземелья. Но там они слишком глубоки, ниже горизонта ужаса, где не каждый способен сохранить рассудок. Использовать такие, понятно, невозможно. Проще завалить входы камнями. Хотя всегда находятся люди, которых ужас глубин манит особенно сильно, они ищут новые входы или подкапываются к старым. В большинстве городов Европы проходы вниз тоже завалили. Оставили только самые верхние горизонты, которые используют для чего-то. Хранят там всякое. Бомбоубежища устраивают, на случай атаки с цеппелинов. Только мы достаточно безумны, чтобы устроить из подземки транспорт и достаточно разумны, чтобы все это контролировать. За это нас не любят. Сильно не любят.

Плохие, очень плохие мысли перед зачисткой.

На конечной я сухо кивком голову попрощался со странным попутчиком. Он, сука, странно, посмотрел на меня, как будто впервые видит, как будто мы не разговаривали в теплом нутре маршрутки. Повесил себе за спину черный тубус, как ружье, а потом каркнул: «Увидимся!», кивнул и ушел прочь, в начинающуюся метель.

Хрен тебе сука, не увидимся!

Я выкинул его из головы пошел на смену. Но не к основному входу, не дурак, а прошел во двор одного из зданий на противоположной стороне площади. Прошел через серьезный пост охраны, это необходимость, фанатиков вокруг много. Спустился к себе в аскетично обставленную комнату, топчан, стол, стул, шкаф и сундук — вся мебель. Мне хватает, да и больше не вместить. Скинул гражданскую одежду, и переоделся в форму, проверил, как выходит из ножен шпага, проверил неуставной стилет в левом кармане. Сегодня я на узловой старший начальник, в ночную смену старшим заступает машинист, его заместителем — помощник, смена техников и рабочие со своими бригадирами. Экипировавшись, пошел в буфет, отпаиваться черным, крепким чаем с бутербродами. Один из немногих плюсов ночной смены — можно бесплатно набить пузо закусками, которые мне не по чину. Сегодня остались от начальства несколько бутербродов с красной икрой — а черную я все равно не люблю, хоть она и считается более ценной, и с сыром. Никакой колбаски или ветчины. Да и ладно, колбаску с ветчиной я и за свои могу купить.