Читать «Пятое колесо в телеге» онлайн - страница 61

– Да уж, – не то чтобы я согласился, но… удивился слегка. – И кто придумал… сие таинство?

– А я знаю? Какая-нибудь религиозно-припоцанная. А другие недоразвитые подхватили. Это ж бабы! Дурищи.

И не поспоришь.

– Ладно, Сеня. Пойду я.

– Хиляй.

– И ты не болей.

– Даже и не надейся.

– Анархия – мать порядка! – поднял я на прощанье сжатый кулак.

– Запретов нет.

Правильно отвечает. Какой эрудированный паренек этот Сеня.

Так и расстались.

Глава 13

Сардоническая усмешка

Итак… кладбище!

Оно образовалось в этих местах лет без малого двести тому назад. К западу от города. Которому столько же лет. Ровесники.

Могилы рыли на некотором удалении от городской черты, к тому же еще и на некоторой возвышенности – на склонах Рудольфовой горы, так по тем временам пытались соблюдать правила элементарной санитарии. Совершенно обычное, рутинное дело для любого города мира.

Только вот судьба у этого кладбища оказалась не совсем обычной.

Как, впрочем, и у самого города.

Во время Крымской войны кладбищенскую высотку, да и сам хутор немецкого колониста Готлиба Рудольфа, подарившего свое имя пригородной горке, захватили турки и французы. Не особо церемонясь с погребенными останками горожан, они по-хозяйски вгрызались в землю – сооружали себе блиндажи и бастионы для долговременной осады. И кладбище… погибло, как ни странно это воспринимается на слух.

«Убили» кладбище те самые французы, которые четыре десятка лет назад восторженно встречали русских кавалеристов, триумфально проходящих конным маршем по булыжным мостовым покоренного Парижа. И вот она, расплата времен, сардоническая усмешка истории – надругавшись над чужим кладбищем, французы оставили здесь после себя… собственные захоронения. Многочисленные, надо сказать. Не на этом конкретно погосте, но тоже не очень далеко – в пределах полета пушечного ядра. На пятом километре, кто знает.

Стоило ли забираться так далеко от родины, чтобы сгинуть на чужбине?

Как сказал бы один мой знакомые еврей: «Поц, ты что, не мог это кушать дома?»

Это и англичан касалось, и турок, и итальянцев, и многих других европейцев с азиатами – общей численностью около полутора сотен тысяч душ, оставивших бренные тела свои под стенами русской твердыни.

Несгибаемый город, у которого чужаки осквернили священное место упокоения предков, в конечном итоге оказался окружен тысячами и тысячами могил этих самых чужаков. Для тех, кто попытался очередной раз посягнуть на Святую Русь, мой светлый, добрый и гостеприимный городок стал «злым городом».

Тоже очередным – хан Батый не даст соврать.

Город тогда разрушили почти до основания, но он не исчез – на какое-то время даже стал мировой достопримечательностью. Туристической Меккой! Через десять лет после войны в этих местах побывал даже великий американский пересмешник – Марк Твен. Он был поражен увиденным: куда ни глянь, сплошь развалины… Даже, мол, Помпея сохранилась гораздо лучше.

А в руинах, которые так расстроили молодого американца, все равно жили люди. Продолжали добывать свой соленый кусок хлеба, любить и ненавидеть, рожать и растить детей. Умирать в итоге, кто от ран, кто от болезней, ну а кому повезло чуть больше – от старости.