Читать «Пятерка с хвостиком и другие веселые повести» онлайн - страница 5

На следующее утро мы встретились на дороге, что вела к выгону. Я гнал перед собой Маньку, Ява — Контрибуцию. Коровы плелись, легкомысленно махая хвостами, и не подозревали, какой это для них исторический день.

У Явы на голове была мамина шляпа с полями, в которой мама ездила в Киев на совещания. Шляпа была Яве великовата и насовывалась на глаза. Чтоб хоть что-нибудь видеть и не упасть, Яве приходилось всё время дёргать головой, поправляя шляпу. Казалось, что он с кем-то раскланивается.

Шляпу Ява, конечно, взял без спроса.

У меня под мышкой был коврик. То был знаменитый коврик. Я его помню столько, сколько вообще что-нибудь помню. Он с самого моего рождения висел над моей кроватью. Коврик был красный, и на нём были вышиты три смешных щенка, которые сидели рядышком, склонившись друг к другу головами. Это были Цюця, Гава и Рева, про которых мама рассказывала мне когда-то множество разных историй, пока я не засыпал. Последних два года, поскольку я уже вырос, коврик лежал в сундуке, и теперь от Цюци, Гавы и Ревы сильно пахло нафталином.

Коврик и шляпа — это были наши тореадорские принадлежности. По дороге мы ещё вырезали себе из орешника две прекрасные шпаги. Мы были в полной боевой готовности.

Мы шли и пели арию Хозе из оперы «Кармен», которую много раз слышали по радио.

«Торе-хадор, смеле-эээе в бой, торе-хадор, торе-хадор… Там ждёт тебя-хя любовь, там ждёт тебя-хяхя любовь».

Мы пели и ещё не знали, что нас ждёт.

Небо было синее-синее, настоящее испанское небо.

Погода — самая подходящая для боя быков.

Мы погнали своих коров на край выгона, туда, где пруд, — подальше от людских очей.

— Отгони свою Маньку куда-нибудь в сторону, чтоб не мешала, — сказал Ява, — и давай начинать.

Я не стал спорить. Тем более, что Манька у нас очень нервная: ей лучше не видеть боя быков.

Ява поправил на голове шляпу, подтянул штаны, взял мой коврик, вздохнул и, пританцовывая, на носках стал подходить к Контрибуции. Подошёл к самой её морде и начал размахивать ковриком у неё перед глазами. Я затаил дыхание — сейчас начнётся…

Контрибуция спокойно щипала траву.

Ява замахал ковриком ещё сильнее. Контрибуция не обращала на него никакого внимания.

Ява смазал её ковриком по ноздрям. Контрибуция только отвернула морду.

Ява раздражённо взвизгнул и изо всех сил хлестнул её ковриком. Контрибуция, лениво переступая ногами, повернулась к Яве хвостом. Ява снова забежал вперёд и начал пританцовывать.

Через полчаса он сказал:

— Она ко мне просто привыкла, она меня любит и потому не хочет. А ну давай ты!

Через час, запыхавшись, я сказал:

— Какое-то убоище, а не корова. Жаль, что моя Манька безрогая, я бы тебе показал, что такое настоящая корова.

За дело опять взялся Ява. Он время от времени менял тактику: то подходил к корове потихоньку и неожиданно бил ковриком, то подлетал с разгона. То забегал сбоку. Но Контрибуция упорно не принимала боя.

Чубы у нас взмокли, коврик нервно дёргался в руках — казалось, что Цюця, Гава и Рева вот-вот залают. А Контрибуция — хоть бы что.

Один раз, когда Ява схватил Контрибуцию за ухо, она с укоризной посмотрела на него своими грустными глазами и сказала: