Читать «Пьяная Россия. Том 2» онлайн - страница 3

Старуха обнадеживающе ему улыбнулась, протирая запотевшие в безумных действиях, очки.

– Авось, внучек, теперь ангелочки посчитают тебя убитым и забудут проверить, в каком мире, ты на самом деле!

– Авось! – понадеялся он.

– Ну, а те двое, кто такие? – вспомнила старуха про двух мужчин погибших в автомобиле.

– Люди в черном, – мрачно отозвался внук выглядевший, как обычный подросток пятнадцати лет, – охотники за головами гениев.

– Да ну? – удивилась старуха.

– Вот тебе и ну, – передразнил маленький гений, – так что ангелы вернутся, новые люди в черном наведут их на мысль обо мне!

– Есть же поговорка: «Не трогай болото, пока не воняет!» – сердито вскрикнула старуха.

– Уехать мне надо! – с тоской в голосе произнес мальчик. – Прыгнуть!

– Вместе прыгнем! – решила старуха. – Пошли собираться!

– Алексашка! – позвала она из дома. – Вещей возьми немного, прыгнем к родне, в Туву!

– В Сибирь поедем? – переспросил Алексашка.

– В Сибирь конечно, брат, Богдан сильнее меня, небось, поможет нам спрятаться, да и сестра твоя двоюродная, Мила, говорят в страшную силу вошла!

Воители

Родной дядя Алексашки, Богдан не всегда жил в Туве, был момент его жизни отшельничества в качестве лесника в дремучей тайге, на севере России.

Алексашка с бабушкой приезжали тогда к нему в гости. Они составляли колоритную компанию. Бабушка Алексашки стоически выдерживая удары судьбы, растила внука сама, зять ее спился и перестал походить на человека, пропал где-то на Кавказе, куда бежал от семейных передряг, за новыми, так сказать, свежими ощущениями. Мать Алексашки, как это часто бывает в колдовских семьях, отреклась от дьявола, бросила сына и сбежала в монастырь, где через месяц послушничества приняла постриг и другое имя, мужское. Тут надо сказать, в женских монастырях инокини и монахини нередко откликаются лишь на мужские имена, правда, несколько переделанные, такие, как «Серафима», «Константина», «Павла». Таким образом, считают монахини, они прячутся от происков дьявола, не соображая, что дьяволу, в принципе, нет никакого дела до каких-то там монахинь…

Алексашка бывал в монастыре и вглядывался в осунувшееся, потемневшее лицо матери. Неистово молящаяся, мать была неузнаваема. Куда подевалась ее веселость, озорство, когда она, будто девчонка, играла с сыном в прятки. А как она прыгала через скакалку, как заразительно смеялась, раскачиваясь на качелях!

Мать, вся в черном, встречала сына в обыкновении у ворот монастыря и торопливо перекрестив волокла за собой, в церковь. После долгих коленопреклоненных молитв, она со слезами на глазах, уговаривала Алексашку отречься от Сатаны.

– Почему? – спрашивал тогда Алексашка.

– Он злой! – ревела мать.

– Нет, – вспоминая спокойную самодостаточную личность Сатаны, которого, к тому времени, Алексашка, как и всякий колдун из сильного рода, видел уже не раз, не соглашался он и добавлял, наблюдая ее тревожное состояние, – я поговорю с ним, обещаю, я добьюсь, и он тебя отпустит!

Мать смотрела сквозь пелену слез.

А Алексашка, покидая монастырь, куда приезжал за тридевять земель, навещать мать раз в месяц, шагая по вытоптанной паломниками тропинке к полустанку, думал, с ожесточением в сердце, что слабых, никчемных колдунишек и ведьм надобно отпускать. Слабые вообще не должны получать силу рода, они либо обезумеют, либо разбазарят свою силу так, что их детям нечего будет наследовать.