Читать «Путями истины. Сборник мистических рассказов и повестей» онлайн - страница 80

— Шёл бы ты откуда выполз, — грубо сказал кошмару Веник. — Спать я хочу, понял?

— Ты думаешь, я тебе кажусь? — завыл тощий. — Ты меня еще попомнишь! Когда ОНИ за тобой придут, ты вспомнишь, что я предлагал тебе руку помощи.

Веник устало посмотрел на эту грязную, с обломанными ногтями руку, и не то чтобы не подал руки, даже не пошевелился в ответ. Хотя хотелось брякнуть, что если эти «ОНИ» придут с чистыми руками, то пусть берут, если смогут. В эту минуту Веник чувствовал себя таким мудрым, таким пожившим на многих землях, что вообще ничего не боялся. Он знал: пройдет усталость, пройдет и эта лихая самоуверенность. Но уж сейчас он мог позволить себе ничего не бояться. Похоже, тень поняла это.

— Ладно, — хихикнул тощий. — Попомнишь еще. Попомнишь.

Он надсадно закашлялся и кашель этот долго стоял у Веника в ушах. Уже и тень растаяла. И образ пляшущих в экстазе монахов проявился на миг и растворился в подкатившем тяжелом сне. А кашель все слышался, слышался, словно бы уже весь мировой звук состоял из надрывного незатихающего кашля.

— Ха-пи-у-ари-эн ка-ма-го ти-рэс! — на распев читал учитель торжественных гимнов и молодые послушники робко тянули за ним — Ти-рэс…

Учитель подвывал, ученики фальшивили, но другого места, чтобы перечесть рукописи Восьмого Хранителя Плаща просто не было. Вынести священную запись из библиотеки Веник не мог — уж больно тяжёлая была. Один окованный перелет сколько весил.

Веник потер уставшие глаза. Боль в глазницах оживила его. Он посидел пару минут в опустошении и снова вернулся к страшным строчкам. Хранитель Плаща писал (этого не было в обычных списках с рукописи) о времени после своего возвращения из царства Вместилища Смерти. И была в этих записях вовсе уже не героика в буднях, а мысли о возмездии. Вот как писал об этом сам Хранитель.

«И в ночь, предшествующую затмению Сиа, когда его кровавый глаз, словно уголь жаровни, лежал в черных ладонях ночи, пришли ОНИ. ОНИ не спросили меня, кто я и где был. Но один из НИХ, черный как смоль, взмахнул указующим огненным перстом, и смертный холод объял меня.

„Кто ты, — вопросил ОН, — посмевший нарушить покой великой Реки Времени?! Кто ты, убогий, дерзнувший смешать грязь двух миров на ступнях своих?“

„Кто Ты сам, спрашивающий меня так грозно?“ — осмелился ответить я ему.

И он сказал мне: „Я тот, кто охраняет покой Реки Времени и не позволяет вам, смертным, дважды входить в ту же воду“.

И тогда я дерзнул спросить: „Скажи мне, Хранитель Великой Реки, ПОЧЕМУ не позволено нам смертным дважды входить в ту же воду?“

И страшно засмеялся ОН. И указал на чашу мою, половина коей была заполнена свежей водой: „Смотри же, прежде чем я заберу тебя с собой, чтобы осудить твою душу на вечное рабство!“

И я смотрел в чашу. И прекрасные сады, и чудесные земли показались мне в ней. Пестрые птицы, невиданные на нашей земле, пели на ветвях, а ветви висели низко, согнутые под тяжестью сочных плодов. Чудесные звери слушали песни, поднимая благородные морды. И благодать, казалось, изливалась из этой чаши в мое сердце. Но вдруг вода потемнела, и я увидел, как дым и огонь заволакивают прекрасную картину. И люди, похожие на меня, вырубают сады и налаживают самострелы на птиц и зверей. И вот первая из птиц, уже упала с ветки, обливаясь кровью, а остальные продолжали доверчиво прижиматься к ветвям. И видел я, как вода в моей чаше стала красной…

— Грязен и необуздан человек даже в мечтах своих, — грозно сказал Хранитель, — Ибо увидел ты свое сердце. Раз за разом, умирая, вы сбрасываете накопленную скверну, и начинаете всё сначала, — продолжал он. — И нет вам пути через Великую Реку, нет вам бессмертия, ибо память о ваших злодеяниях была бы больше вас самих!»