Читать «Путями истины. Сборник мистических рассказов и повестей» онлайн - страница 33

Родим, поначалу, удивлялся, как Темелкену столькими людьми сразу командовать по силам. Не знал он, что два сорока воев, что у волков было, для родины Темелькиной и не войско вообще, так…

И чуяли это склаты. Видели, что привычно чужаку. Что знает он, сколько каши пойдет на двунадесять дюжин, сколько для коней корму.

А уж то, что Темелкен на любого коня садился, про то вообще разговор особый. Комони за ним как псы пастушьи за пастухом ходили: с кем свирепые да буйные, а к Темелкену с лаской. И так же, как кони, смотрели на него молодые склаты. Волков они побаивались, но за Темельку, видел Родим, горой бы встали.

Радовался Родим переменам в характере побратима, нежданной твердости его, силе, осветившей лицо. Но и сердце сжималось тоже. Глаза у Темельки, как и у склатов были темно-карие, да блеск особый стал, огнистый блеск. Может, думал порой Родим, сам Крес так смотрел бы, коли, по примеру богов Темелкена, человеком вниз сошёл. Хотя Крес людям родня, с него-то как раз сталось бы…

Но, чем больше сжималось у Родима сердце за Темелкена, тем больше душа его к побратиму тянулась. Уже ведь, вроде, и не боялся Родим, что переломит Темелкена тягость на него свалившаяся, а вот болела душа.

Ростом Темелкен в волков не вышел, но склатов совсем мало выше него нашлось. Только те кряжистые, а Темелька — что деревце. Но и обманчива была его тонкость. Не задирист Темелкен, но видел Родим, как коня сдержать мог, как саблю вращал острую, копье тяжелое бросал — воям показывал. Вот уже и волки головами качать стали, не прост, мол.

Пока-то волки жили в лагере вольнее склатов, но кое-что Темелкен и у них завел. В дозор ходили они вместе со склатами — двое на двое. И дичь так же для лагеря били. Четверками шли охотно, угадал тут Темелкен. Ели склаты с волками вместе, песни у костра пели, стали уже словечки из языка в язык переходить, оружием менялись. Один раз, видел Родим, братались даже.

Все хорошо шло. Только все сильнее сжимала чья-то рука сердце Родима, и всё мрачнее делался Темелкен. Или Темен-кан, как стали называть его на свой манер склаты.

Знал побратим — сны мучили Темельку дурные. По утру вставал он хмур, вечор же оттаивал, сказки сказывал, песни алатские чудные пел. Волков он привечал, как братьев, в склатах же видел свой, алатский народ.

Может, и дикарями показались бы алатам склаты, только полюбил их Темелкен. Были они грубее, в бою крови пробовали больше, чем закованные в латы и кольчуги воины рода Темелкена…

Думал он и о кольчугах. Видал, что проволоку тянут уже кузнецы. Ездил в кузнечный квартал, говорил. Да только плохо дело пока шло. Первое, что скрепили, только волку по силе носить было, да не всякому и то. На Родима вот одеть смогли, а склатскому вою с такой тяжестью — куда уж биться.

Родиму же, мёдведу, забавно было. Склаты метали в него тупые стрелы и дротики без наверший, а он хохотал. Понравилась ему кольчуга, и в самую жару не снимал теперь. Знал Темелкен почему: привыкал вой, да и тренировка была для его могучего тела.