Читать «Путь на Грумант (Поморская быль)» онлайн - страница 144

Иван остался один у костра. Прошло немного времени, и ясно ему стало, что с лодьи увидели дым. Судно шло теперь к Ледяному мысу. Затем, передернув немного паруса, лодья легла курсом прямо на избу зимовщиков. - Гляди, мишка, парус, людей на лодье должно быть много. Поплывем мы с тобой скоро в Мезень, домой. Мать, братишек своих да сестренку тебе покажу... Медведь довольно равнодушно смотрел на синее море, на остров, что чернел вдалеке, и ничего особенного не замечал. Правда, далеко в море двигалось что-то белое, похожее на ледяной обломок, но удивишь ли ошкуя падуном? А юноша все махал пикой с отцовской рубахой да подбрасывал дрова в ненужный уже костер. И, видно, не только он боялся какой-нибудь случайности: от зимовья тоже валил густой черный дым. Это старался Степан, раздул еще один костер. Глядя вниз, на залив, Иван любовался плавно приближающимся судном. Вот на лодье сбавили паруса. Остался один большой парус на грот-мачте. На самом носу три человека возились у якоря. Вдруг юноша заметил, как от берега отошла "Чайка" и стремительно помчалась навстречу лодье. "Наверно, отец, - подумал Иван. - Вот ведь терпел сколько да скучал как, а нам и невдомек было. Как камень твердый был... Ну, теперь и мне тут делать нечего". Бросив еще два-три оставшихся полена в догоравший костер, Иван стал медленно спускаться к морю. Привычная картина была перед его глазами. По-прежнему тоскливо кричат надоедливые чайки, по-прежнему синеет неоглядная морская даль, и яркое солнышко разливает вокруг приятную теплоту. И изба и сарайчик стоят на прежнем месте. Но по-иному выглядит для него теперь все вокруг. И изба, и сарай, и кресты около зимовья стали совсем другими. Все предметы как бы потеряли свое прежнее значение, стали далекими, ненужными. Крылатая, большая птица, что прилетела из родных мест, сейчас заслонила собой все. Юношу вернул к действительности голос Степана. - Ванюха, помогай! Чего стоишь, лодья ведь ждать не будет! - кричал Степан. С охапкой оленьих и песцовых шкур он спускался по стремянке из кладовой. - Вот ведь сколько набралось! Оторвавшись от своих мечтаний, юноша вместе со Степаном торопливо принялся сносить к самому берегу промысел, накопленный за долгие годы. Много нужно было переносить добра. Более двухсот пятидесяти оленьих шкур, без числа песцовых мехов, десять шкур белого медведя и много жира оленьего, тюленьего и нерпичьего; клыков моржовых да шкур морского зверя тоже немало было. Куча на берегу все росла и росла. Мишка явно не понимал, в чем дело. Он ходил по пятам за Иваном, обнюхивал со всех сторон груду шкур и удивлялся. Никогда не было такой сутолоки на зимовке. Да и Иван изменился. И не только Иван, а и Степан. Бегут, суетятся... кричат... Но вот пришло время забеспокоиться и мишке. Донес до него ветерок чужой, незнакомый запах. Долго стоял медведь, вытянув морду к ветру, жадно втягивал воздух черным кончиком своего подвижного носа. Неведомо пахнущий островок появился вдруг у зимовья.