Читать «Путь к храму» онлайн - страница 3

Словно невиданной магией его вырывали из нынешнего состояния могущества, славы, силы, респектабельности и помещали в тщедушное тельце обдриставшегося перед ненавистным классом пионера. Этот чудовищный, преследовавший на протяжении всей его жизни, морок был настолько реальным, что он опять, накрытый этой волной безжалостного наваждения, как наяву, упирался своим растерянным и блуждающим от смущения взглядом снова и снова в глаза глумливо смотрящих на него одноклассников, слышал их смех, ясно различал их торжествующие крики, чувствовал их подлую радость от его падения, и, самое страшное, видел как его любимая учительница, чьим любимцем и лучшим учеником он был ещё мгновение назад, была не в силах преодолеть презрение и отвращение по отношению к нему.

Это было падение! Невероятное, внезапное, жестокое и унизительное падение, врезавшееся в его сознание страшным неуничтожимым фантомом, и преследовавшее его затем всю его жизнь.

Уже тогда, в детстве, он осознал, насколько он выше всех остальных детей в вокруг себя. Уже тогда он прозрел, что ему уготована великая судьба хозяина и мучителя над всеми ними. Поэтому он всячески старался соответствовать этой предначертанной ему самой судьбой великой миссии. Был отличником и самым примерным учеником. Он всячески старался утвердить и доказать своё превосходство в отличной учёбе и примерном поведении. Он стремился быть идеалом, образцом для всех. И, действительно, его всегда ставили в пример другим, так как он был всегда готов ответить на любой вопрос, и никогда не шалил. И вот, внезапно, стоя у доски, и готовясь ещё раз, в очередной раз, показать убогим свои превосходство, он, вдруг, внезапно, по непонятной причине, забыл урок, испугался, и потрясение его было настолько сильным, что он обдристался на виду у всех.

И каждый раз через много лет уже после этого прискорбного случая, когда на него накатывало удушающее волнение, он снова и снова превращался в маленького сгорающего от позора, красного, как его галстук, пионера, с натёкшей под ним вонючей лужей. И он продолжал и продолжал испражняться, не в силах совладать с вышедшим из под его контроля коварным кишечником.

Нет, в реальности он уже давно почти не обделывался. Но в этом, снова и снова накатывающем на него, мороке, безжалостно преследовавшем его, он снова и снова обдристывался перед гогочущим классом, и не было спасения от жгущего его чувства стыда и позора.

— Ну ладно краснеть. Уже в рака превратился. Сваришься живьём! Давай сюда рыжий, пока я добрый — вывел его из оцепенения и вернул обратно в реальность голос его мучителя, который и являлся на этот раз причиной его кошмара.

Анатолий Борисович медленно выплыл из морока, и по мере возвращения в реальность, сквозь улетучивающийся туман мучающих его фантомов далёкого детства стал проступать интерьер его кабинета с сидящим на его месте, с ногами на столе, наглым молодым человеком, одетым в какой-то невероятно кургузый серый пиджак. Вообще молодой человек был пошл, невероятно пошл. Не было в нём ни грамма изысканности, лоска и куртуазности к которой Анатолий Борисович уже так привык за более чем десять лет демократических преобразований.