Читать «Путь к храму» онлайн - страница 143

Понятно, что больше шансов привлечь публику было у кукол и уродов знаменитых личностей, потому деревяшки мало раскрученных персонажей объединялись в целые труппы, ставя свои банки впритык, и разыгрывали на этих импровизированных сценах целые представления.

Особенно пользовалось популярностью шоу под названием «Залеские козлы». Пять, или шесть буратин бойко скакали на своих банках, изображая обряд «утверждения языческих богов» — имитировали действия предшествующие получению анального оргазма.

Время от времени разбившиеся на пары деревяшки, одна из которых становилась на четвереньки, а другая пристраивалась к ней сзади, начинали мелко трястись и протяжно скрипеть, и дикие звуки этого воя каким-то чудесным образом складывался в слова девиза их движения — «если есть анальный оргазм — значит, есть языческие боги».

Николай пребывал в недоумении, никак не в состоянии понять: что заставляет посетителей майдана-балагана столько внимания уделять, пусть и удивительно похожим на известных личностей, но невероятно мерзких чудовищ. Как вдруг, когда он особенно пристально вгляделся в одно из них, странный морок случился с ним. В его сознание, как словно пробив преграду, хлынули образы другой жизни, и скоро он потонул в этих, невероятно ярких, цельных, логичных грёзах. Как будто он в каком-то забытье переживал жизнь того, чьими изуродованными карикатурными обрубками являлись чудовище в банке и скачущая на ней деревянная кукла.

Это был не фильм, не набор плоских картинок, нет.... Он именно жил чужой жизнью, заново переживал её, до мельчайших подробностей ощущая все ничтожные нюансы и раскрывая все неизведанные тайны давно окончившегося бытия. Он стал тем, жил жизнью того, чьи уродливые посмертные воплощения были здесь выставлены на всеобщее обозрение.

Это настолько захватило его, что он даже не понял, как, каким чудом, он вырвался из этого наваждения, и снова оказался среди майдана. Некоторое время он растерянно оглядывался, даже и, не понимая, где же он оказался, и кто же он. Его охватила такая слабость и дезориентация, что если бы, наверное, не палка на которую он опёрся, то он бы упал. Наконец память понемногу стала к нему возвращаться, и Николай неуверенно побрёл дальше, ещё не веря, что сумел остаться самим собой.

Чем дальше Николай вместе с потоком калек углублялся в глубь майдана-балагана, тем ярче светились банки, тем жирнее и беспокойнее становились уроды, рвущуюся из них наружу, тем бешеней скакали, оглушительно треща, на них деревянные марионетки. Его охватило какое-то отупение, словно мерцание банок, прыжки и треск кукол, кривляние и судороги бесконечных уродов, гипнотизировало и подавляло волю, звало отказаться от своей личности, слиться с ними, забыться в образах их прошлой жизни, навсегда заблудиться, растворяясь в исходящих от них миражах.