Читать «Путь к храму» онлайн - страница 115

Алхимик встал за его спиной, и он отчётливо увидел, как в его руках сверкнул длинный и узкий клинок. Маг тщательно примерился, направив лезвие прямо в его макушку, и с усилием вонзил его в Толика. Зара со всем вниманием смотрела на своего хозяина, и как только лезвие вошло в рыжую шевелюру, она стала медленно вытягивать стержень из Сукуба.

В торжественном молчание Алхимик вгонял лезвие всё глубже и глубже в толикову плоть, а Зара втягивала стержень из деревяшек Сукуба.

И всё это Толик видел отражённым в огромном старом слегка потускневшим зеркале. Но странно, по мере того как лезвия клинка входило глубже и глубже, боль покидала его измученное тело. По тому, как переставали пылать те или иные его органы он чувствовал куда, до какого уровня, дошло остриё. Метал клинка, вонзаясь в плоть, нёс ему избавление от невыносимых страданий, словно холод метала гасил сжигающий его огонь. Боль уходила, но вместе с приходящем на её место бесчувствием, его заполняло отчаянье и тоска. Вместе с болью, он понимал, он терял последнее, что связывало его с жизнью, и с чем-то ещё, с тем, что делало его личностью, именно им, Рыжим Толиком. Странно, но он начинал страстно желать боль, всего его захлестнуло непонятно откуда пришедшее знание, что лучше нескончаемые и вечные адские муки, безумная боль, страдание, чем, то, во что он превратится с уходом её.

Ад уже не страшил его. Ад казался ему уже избавлением. Избавлением от того, чем он сейчас становился.

Тело Сукуба, напротив, по мере того как из него выходил стержень, приобретало подвижность. Кольцо за кольцом начинали двигаться, дёргаться вибрировать, как казалось, радостной дрожью освобождения от небытия. Он уже пытался подняться, выгибался, и лишь ещё не ожившие кольца рядом с его головой оставались скованные не до конца вышедшим стержнем.

Настал момент, когда боль покинула почти всего Толика. Лишь в самой нижней области его тела, куда не ещё дошёл клинок, ещё теплился огонь страдания. Одновременно, бьющаяся в судорогах и выгибающееся дугой, тело Сукуба приобрело полную подвижность. Лишь голова оставалась прикованной к поверхности стола. Стержень из Сукуба был практически вытащен, клинок в Толика был введён почти на всю свою длину.

Но главное, Толик понимал, что это всё, изменить уже ничего нельзя. Это конец. Осталось всего одно усилие, ещё одно движение, и страшный клинок навечно пригвоздит его плоть к этому «трону», и он тогда навечно останется лишь ещё одним экспонатом в коллекции этого чудовищного паноптикума. Навечно. Он вдруг ощутил, что значит это слово. Это значит, что нет времени, он будет вне времени. Даже в Аду есть тягучее и медленное время, даже в Аду. А значит, и бесконечный Ад имеет конец и надежду. Время преодолевает всё. Почти всё. Надежда есть везде, даже в смерти, но только не в том, во что его сейчас превращали. Безжалостный клинок, выдавливая из него боль, уничтожал последнее, что связывало его с чем-то незаметным и неуловимым, тем, что раньше казалось таким несущественным и ненужным, но всю безмерную ценность которого, он ясно и безнадёжно оценил именно сейчас, когда терял её уже навсегда. Ему оставалось лишь отчаяние и осознание безнадёжности. Не в силах уже ничего изменить, он в невероятной тоске смотрел и смотрел, как Алхимик и Зара свершают последние действия ритуала.