Читать «Путешествие внутри себя» онлайн - страница 3

…Завязываются первые узелки в памяти, дорога прядёт причудливый узор моих впечатлений…

Картинка I

О чем может поведать городской рынок

Словно у чеховских «Сестёр», все дороги в моей жизни пролегали через Москву. Вот и в этот раз самолёт приземлился в международном аэропорту Шереметьево-2. Зазевавшись на паспортном контроле, я подняла глаза и увидела на всех табло китайские иероглифы. На моём лице отразился такой ужас, что немолодой мужчина рядом со мной рассмеялся:

– Я вижу, вы давно не были в Москве? У нас теперь большая дружба с Китаем, поэтому все надписи дублируются на китайском языке.

Раннее весеннее утро едва обозначилось в облачной дымке.

В здании аэропорта было необычайно чисто и пусто. Я быстро выкатила тележку с багажом из таможенной зоны и встретилась со старинным другом Николаем, вызвавшимся довезти меня до родного города Гомеля. Мы обнялись и сели в машину.

– Коля, давай сделаем круг, заедем на любой московский рынок: так хочется после стерильной американской еды попробовать нашей – натуральной, с запахами, ароматами степей, костров, закатов и горизонтов.

Москва как купчиха хлебосольная, лукавая, необъятная, как талия продавщицы в мясном отделе! И рынки в Москве – имперские. Кого и чего здесь только нет: азербайджанцы, армяне, узбеки, татары… Нарядно разложенный дорогущий товар. Продавцы приветливые и много шутят. Если чего нет на прилавке у пожилого азербайджанца, то он тут же пошлёт мальчишку – и тот принесёт всё, что ты захочешь.

Слона? Достанет и слона из-за пазухи.

Главное – плати! С ними приятно шутить, торговаться, разговаривать. Они поведают о своей семье и выслушают о твоих проблемах, даже могут дать неплохой совет. Покупатели здесь – люди небедные. Шум и гам в этом логове жутком приглушённый. Эмоции вокруг царят приглаженные, как, впрочем, и основной товар: откалиброванный, один и тот же во всём мире круглый год, без запаха и почти без вкуса, выращенный в промышленных парниках. Глобализация! Московский рынок, конечно, не восточный, как в Стамбуле, но многонациональный, цветастый, напоминающий большой павлопосадский платок, но не сотканный руками мастерицы, а, скорее, фабричный, какой можно купить в любой сувенирной лавке. Поэтому главное – не зевать, а не то купишь, что тебе совершенно не нужно, втридорога, тем более перекочевавшее сюда из близлежащей «Пятёрочки». Дуракам в Москве улыбаются широкой и жизнерадостной улыбкой.

Из местных продуктов – немного мяса, творога да квашеной капусты с мочёностями. А рушников, когда-то украшавших все колхозные рынки страны, совсем нет: ни тканых, ни вышитых.

Москва давно перестала быть русской, это, скорее, интернациональный колхоз! Поэтому несолоно хлебавши я умчалась восвояси.

Московская вонь от выхлопных газов, заполняющая чашу города и ещё километров надцать его пригородных дачных посёлков и городков, наконец-то закончилась под Вязьмой.

У Смоленска удалось отвязаться от апрельской слякоти, облепившей стёкла машины. Перестал падать и противный мокрый снег. Вдоль Олимпийки, построенной к Олимпийским играм от Москвы до Минска, тянулись весёленькие зелёные поля, заросшие весенними цветами, с торчащими в небо остовами разрушенных ферм. Обозрев это «торжество» земледелия, я поняла, что моя надежда увидеть местные продукты на рынках растаяла безвозвратно.